Алия Изетбегович - палач от Аллаха! - 1, от рождения до войны Опции Поделиться

[efan81]

Герой четвѐртого раздела нашего повествования не вызывает никаких положительных чувств – это можно сказать сразу и честно. Но обратить на него внимание стоит, так как именно этот человек олицетворил в себе будущих политиков гуманной-расгуманной, толерантной-претолерантной цивилизованной Европы! «Цивилизованные европейцы» так старались вчера и сегодня, готовя социальную почву у себя как раз под таких политиков, что они в скором будущем в Европе обязательно появятся...
Появятся в политическом истеблишменте, появятся в политических элитах европейских стран, появятся у руля социальных и экономических процессов. Не могут не появиться, так как цивилизованные европейцы их сами выращивали, сами призывали, сами пускали, сами завозили в товарных количествах...
Как сказал один умный человек: «…Но працы - не бенды кололацы!...», что в переводе с тарабарского на русский означает: «Что хотели - то в пятак и отгребли!». Ну а наш герой стал их самой настоящей предтечей…
Знакомьтесь! Герой повествования «нумер 4» - Алия Изетбегович!
 Screenshot_1.png ( 278.01 килобайт ) Кол-во скачиваний: 7

В настоящий момент музе истории, босоногой Клио, прекрасно известно во всех деталях, кто привѐл в наш мир этого героя. Звали его Изет-бег Яхич! Он был военным Османской империи, потом чиновником, женился, как это было модно у славянских «потурченцев», на турчанке, семья жила в Белграде, но после того как страна скинула иго османов в 1868-м году, бежал в Боснию. Там Изет-бег поначалу поселился в городке Босански Шамац, где у него родилось пятеро детей, со временем даже стал местным градоначальником. И, будучи на этом посту, по легенде в 1914-м году спас сорок сербов, которых разыскивали австрийцы в связи с убийством в Сараево эрцгерцога Фердинанда. Старший из детей Изет-бега — Мустафа - никаким особым «серболюбием» не отличался, как поданный венской короны воевал на итальянском фронте, был ранен, частично парализован, но не в области поясницы, так как спокойно женился на турчанке Хибе, которая родила ему четырех детей, в том числе и 8-го августа 1925-го года — второго сына, Алию...
Мустафа занимался торговлей, но в 1927-м году разорился, после чего со всем своим табором перебрался в Сараево. Ничем не примечательный сараевский подросток Алия тихо рос себе в королевской Югославии, если чем и выделяясь среди своих сверстников, так это только своей начитанностью и «ботанством» – мало кто из развесѐлых пацанов в 13-14 лет вместо беззаботной беготни по улицам таскается с Кораном под мышкой…
В предвоенном 1940-м году молодому Изетбеговичу исполняется 15 лет, и этот «ботаник» вступает в организацию «Молодые мусульмане», ставшей, по сути, боснийской калькой с фундаменталистских египетских «Братьев-мусульман», набравших к тому времени силу и популярность в арабском мире. Впоследствии в трудах самого Изетбеговича можно будет проследить, как догмы идеолога этого движения Хасана аль-Банны приобретают некий европейский лоск, отполированные философскими построениями «кафиров» Канта и Шпенглера, однако их дремучая исламистская направленность в целом осталась прежней.
В разгар Второй мировой войны молодой Алия не только не ушѐл в партизаны, но и был лояльнейшим гражданином фашистской НДХ Павелича и в военных буднях Сараева того времени очень быстро нашѐл себе кумира. Им стал иерусалимский муфтий Мухаммад Амин аль-Хусейни — создатель 13-й горной дивизии СС «Ханджар» («Кинжал»). Юный Изетбегович радостно включается в бурную деятельность дивизии, занимаясь вербовкой своих сверстников в еѐ подразделения, но сам воевать не идет. Уже тогда он определяется со своей миссией. Зачем пачкать свои руки кровью «неверных», когда можно настропалить на сиѐ богоугодное дело других! Себя же он видит агитатором, идеологом, мыслителем и, наконец, Лидером….
Причем уже тогда у Изетбеговича была возможность пойти другим путем: в 40-е многие славяне-мусульмане Боснии вступили в партизанское антифашистское Сопротивление. Верхушка мусульманского духовенства трижды выступила с осуждением резни сербов, евреев и цыган, устроенных усташами и их пособниками среди единоверцев, и даже местные коллаборационисты обращались к самому Гитлеру с просьбой выделить им собственную автономию, чтобы не быть на подхвате у хорватов, правда, ответа не получили. Но Алия уже тогда выбрал свою дорогу...
После освобождения Сараево 6-го апреля 1945-го года Изетбегович очень дѐшево отделался – всего лишь был призван в ряды НОАЮ. Он не носил эсэсовскую форму, не числился в списочном составе мусульманской СС-дивизии, так что пришить «книжному юноше» формально было нечего, и его «забрили» в армию на общих основаниях.
Естественно, что и в армейских рядах унять в своей «пятой точке» зуд просвещения Алия никак не мог, попался в 1946-м году на подпольной исламистской пропаганде и огреб три года тюрьмы. Естественно, в процессе расследования особисты живо раскопали его участие в работе «Молодых мусульман» до войны, а в 1946-м году в Югославии эта богадельня уже была запрещена.
 Screenshot_2.png ( 431.92 килобайт ) Кол-во скачиваний: 6

Срок свой Алия отбыл честно, и в 1949-м вышел на свободу. И тут на всю катушку заработали югославские коллизии, которые по нашим суровым будням кажутся просто каким-то «нереалом»...
Юноша со справкой об освобождении по политической статье, вместо того, чтобы с «волчьим билетом» на кармане, таскать мешки на сараевском рынке, поступает в государственный Сараевский университет и заканчивает его с дипломом юриста!
Невероятно, но это факт! Вот так интернационалистский режим Тито, опасавшийся не меньше усташей возрождения великодержавных идей у сербов, благоволил к не-сербским народностям...
Выйдя из стен сараевского ВУЗа в 1956-м году, Изетбегович работает юристконсультом в транспортных компаниях. Но не оставляет ни идей, ни привычного круга общения, ни, естественно, агитации среди молодежи...
По идее, УДБА должна была бы плотно «пасти» странноватого сараевского интеллигента, в сороковые показавшего себя далеко не с лучшей стороны, «сидевшего», и до сих пор не унявшегося. Нет, конечно, Алию взяли «на карандаш» и всѐ такое прочее, но никаких видимых репрессий из-за его общественной деятельности не последовало…
Почему?
Ну, во-первых, куда более весомой и значимой для УДБА считались угрозы усташей, четников и простых безнационально-демократичных диссидентов, что, в общем-то, было логично. Усташи залили Югославию кровью, четники тоже не были паиньками, а вот угроза радикального исламизма казалась в нормальном, светском, с растущим уровнем городской культуры и образования государстве в центре Европы, каким-то диким нонсенсом… Чем-то вообще невообразимым!
Во-вторых, бОльшая часть мусульман Боснии тупо не была готова, и даже не собиралась поддерживать подобное. Если даже взять жизнь ближайшего сподвижника Алии и будущего идеолога «боснийства» Мухаммеда Филиповича, то мы увидим, что во время Второй мировой брат его был убит усташами в Ясеноваце, сестра ушла в партизаны, зато дядя и тетя со стороны матери занимали видные посты в НДХ Павелича...
Иными словами, с точки зрения гэбистов из УДБА Изетбегович никакой опасности не представлял - петух кукарекал среди глухих, на глухих и для глухих. Его всѐ равно почти никто не слушал...
А Изетбегович продолжал заливаться соловьѐм. В 1970-м году он, внезапно и абсолютно неожиданно для югославских властей, выдаѐт «граду и миру» свой программный труд «Исламская декларация» — эталонный образец исламского фундаментализма с замахом на мировой передел под флагом джихада. Автор провозглашал:
«…Эпоха пассивности и миролюбия кончилась!...».
«…Турция как исламское государство владела миром, — писал Изетбегович, призывая единоверцев не повторять ошибок прошлого. — Турция как плагиат европейской государственности представляет собой третьеразрядную страну, которых больше сотни на Земле…».
«…Ислам нужно внедрять на всех уровнях: в жизнь и каждого индивидуума, и общества в целом, для создания единой мусульманской общины — от Марокко до Индонезии, от тропической Африки до Центральной Азии…», — предлагал автор.
Как это осуществить?
Да очень просто!
«…Не может быть ни мира, ни сосуществования между исламским вероисповеданием и неисламскими политическими институтами власти… Исламское обновление не может начаться без религиозной революции, но оно не может успешно продолжаться и претворяться в жизнь без революции политической. Наш путь начинается не с захвата власти, а с завоевания людей…».
И даже после ТАКОГО югославские спецслужбы целых 12 лет не видели в Изетбеговиче никакой опасности!
И чтобы понять причину продолжающегося благодушия югославских гэбистов, здесь нам надо обязательно отвлечься и поговорить о боснийской народности…
 Screenshot_3.png ( 907.08 килобайт ) Кол-во скачиваний: 11

Начать стоит с того, что такого народа, как «боснийцы», в природе не существовало абсолютно до 1971-го года. Никому и в голову не приходило считать этих «потуреченных» потомков сербов и хорватов отдельной нацией. Собственно, и отношение среди христианских народов Боснии к ним было соответствующее. В смешанных селах - а таких было весьма весомое количество - никому и в голову не приходило задаваться какими-то там национальными вопросами с этой стороны. Ну обрезали твоему школьному другу кое-чего «лишнее» - ну и на кой разница, если вы все равно вдвоем задрали все село своими выходками?
С другой стороны, сербы и хорваты совершенно искренне и без задней мысли называли боснийских мусульман «турками», потому что кем еще можно было этих самых «потурченцев» и считать?
Если отбросить в сторону религию и смотреть с этнографической точки зрения, это действительно так. Культурно боснийские мусульмане не имеют того базиса, на который могли бы опереться со словами: «МЫ – уникальные! Это НАШЕ! Это великие МЫ!».
Как известно, народу нужна катастрофа для того, чтобы, отталкиваясь от нее, создавать обособленных СЕБЯ, осознающих этот мир и свое положение в нем, а заодно задающих культурно-мировоззренческий императив. Причем не важны ее реальные потери и последствия. Важен сам создавшийся МИФ, ОРЕОЛ героизма вокруг него, когда «МЫ» - против «НИХ»! У русских это Батыево нашествие. У американцев - расстрел в Бостоне перед пресловутым «чаепитием». У сербов было Косово поле. У хорватов - битва на горе Гвозд. У боснийских мусульман... Ничего. Их просто не существовало.
В многонациональной конфессионально-сегрегационной Великой Порте бошняки, разумеется, были в фаворе. Собственно, они и управляли краем. Такое положение дел с опорой на мусульман продолжилось и при Габсбургской империи. Но вот вступление в состав королевства Югославии с ее перекройкой всех административных границ, серьезно пошатнуло позиции бошняков в социально-политической иерархии, а мусульманскую элиту сербы, со словами: «А вы вообще, кто такие?!» - смели с политической жизни государства одним чихом, даже не обратив на них никакого внимания.
Это привело к определенным последствиям в виде дивизии СС «Ханджар» во время Второй мировой, но... отсутствие какого-либо духовно-скрепного стержня обусловило тот прискорбный факт, что боснийские мусульмане не выступали самостоятельным игроком, оказавшись «на подхвате» либо у НДХ Анте Павелича, либо у партизанского движения. Собственно, даже та же самая дивизия «Ханджар» бОльшую часть своих потерь - около 12 000 человек из 17 000 списочного состава - понесла от дезертирства и перехода на сторону коммунистов.
 Screenshot_4.png ( 351.29 килобайт ) Кол-во скачиваний: 4

Собственно, проблема как раз и заключалась в том, что боснийские мусульмане банально не чувствовали себя отдельным народом. Они были мусульманами – да! - но совершенно непонятной национальной принадлежности. Они банально «повисли» в воздухе, особо никому не нужные и неинтересные даже самим себе. Конечно, среди мусульманской интеллигенции велись определенные полемики относительно того, что они не сербы и не хорваты, а совершенно отдельный народ, но все это до поры до времени разбивалось об общий язык, общие песни, общие костюмы, общие привычки и повальный алкоголизм.
По большому счету бОльшей части населения Балкан откровенно пофиг, в честь чего пить. Сегодня все село гуляло в честь Пасхи (в том числе и мусульмане), завтра все будут бухать в честь Курбан-Байрама (в том числе и христиане). И пусть это несколько утрированно, но таково было реальное положение дел.
 Screenshot_5.png ( 601.1 килобайт ) Кол-во скачиваний: 5

БОльшая часть сербов и хорватов откровенно не обращала внимания на то, что у живущих вокруг них мусульман «чего-то не хватает», в то время как последние не имели никакой опоры для того, чтобы заявить о себе как о самостоятельном народе. Народу нужно хорошее, кровавое, катастрофическое обоснование для того, чтобы заявить о своей исключительной отличительности от окружающих.
 Screenshot_6.png ( 725.17 килобайт ) Кол-во скачиваний: 2

Коренной перелом произошел в 1971-м году, когда волей Тито на Балканах появился боснийский народ – «бошняки», прописанные в Конституции СФРЮ как «народ». Говорящие на сербско-хорватском языке мусульмане Боснии.
Разумеется, коммунистическая пропаганда в какие-то жалкие несколько лет быстро доказала всему миру, включая и самих югославов, что «боснийский народ» весьма древний, самостоятельный, отдельный культурно, чуть обособленный исторически и уж точно, разумеется, имеющий все права на Боснию и Герцеговину.
Ну, прописали «народ» в Конституцию – и прописали! Как бы выгонять его никто и не собирался, вот только скоро Тито умрет, а политические лидеры начнут раскачивать лодку Югославии в своих собственных интересах. И, разумеется, стремление всѐ отнять и поделить не могло не затронуть и этот горный, богатый партизанскими традициями и оружием регион.
Парадокс заключался в том, что сербы и хорваты - основные претенденты на эту горную делянку - совершенно игнорировали мусульман, по привычке считая их чем-то вроде мебели, чем они и являлись каких-то пятьдесят лет назад. Но двадцать лет нацстроительства не прошли даром, и боснийские мусульмане заимели свое национальное движение. И оно обладало несколькими отличающими его от окружающих чертами...
Во-первых, оно по бОльшей части состояло из молодежи. В то время, как «героическими потомками» четников и усташей рулили беспринципные перекрасившиеся коммунисты, желавшие власти для себя любимых, в руководстве боснийских националистов было огромное число молодежи. Объяснялось это не только цоевским желанием перемен, которых требовали их сердца…
Дело в том, что престарелое руководство Союза Коммунистов Боснии и Герцеговины, многонациональное по своей сути, меньше всех участвовала в пост-титовской политической «движухе», откровенно понимая, что особых карт для розыгрыша у них нет. Боснийских мусульман было не такое уж подавляющее большинство в республике, чтобы заявить в лицо боснийским сербам и боснийским хорватам, что те сюда «понаехали»…
 Screenshot_7.png ( 21.44 килобайт ) Кол-во скачиваний: 8

Из таблички, конечно видно, что боснийские сербы, до Второй Мировой войны бывшие самой многочисленной общиной в Боснии, оттеснились на второй план из-за геноцида во время войны, изгнания, эмиграции в Сербию, высокой рождаемости у мусульман и массовому притоку поселенцев из Санджака...
Но из этой же таблички ясно, что при любой попытке вякнуть что-то об «…исконно мусульманской земле, дарованной бошнякам Аллахом!...», все местные сербы и хорваты, даже не открывая старых церковных книг времен Стефана Первовенчанного или Кальмана Книжника, просто пошлют такого агитатора в жопу, да ещѐ сопроводят на дорожку доской поперек хребтины! А сербы и хорваты в Сербии и Хорватии не особо воспринимают БиГ как независимое образование В ПРИНЦИПЕ.
Так что престарелые номеклатурщики в БиГ тихо сидели в своих Президиумах и никуда особо не рыпались. А вот у молодых мусульман перед глазами замаячил шанс. Шанс того, что они отбросят старперов от руля и дорвутся до власти. За такой куш они считали себя вправе побороться! Особенно если учесть, что только на долю детей до 14-ти лет приходило 23,5% численности населения. Перекос в сторону молодежи был, так сказать, налицо…
Второй особенностью боснийского национального движения было то, что эту самую политически активную молодѐжь со страшной силой сносило в «зелень». Учитывая, что Югославия, в те годы позиционировавшая себя как лидер Движения Неприсоединения и «лучший друг всех арабских стран», принимала много молодежи из этих самых стран и не меньше отправляла туда на учебу - в исламских ВУЗах под патронатом ортодоксальных имамов обучались до 280-ти югославских юношей в год – та же «Исламская декларация» Изетбеговича понемногу «раскручивается» и становится известной...
Молодѐжь радикальна сама по себе, так что те «продвинутые» боснийцы, кои начитались опусов Алии, мечтают видеть «свою Боснию» эдаким балканским Пакистаном! Именно туда, в государство первобытно-общинного военного строя, направлялись все идеологические устремления народившихся в 1980-ые боснийских радикалов.
Обрадованный Изетбегович, тем временем, продолжает агитировать. В 1980-м году он издал ещѐ один свой опус под названием «Ислам между Востоком и Западом», где и обосновал свои геополитические аппетиты под зелѐным знаменем Пророка. Затем совершил пару поездок в Иран после победы тамошней исламской революции против шаха и довольно быстро нашел общий язык с местными религиозными авторитетами в Тегеране, несмотря на существенную разницу в мировосприятии: все же в Иране - шииты, а в Боснии - сунниты. Но молодых революционеров и не очень старого исламиста подобные различия мало пугали. Один им обещал революцию ислама прямо в центре Европы, вторые - всемерную поддержку «конно, людно и оружно»...
По возвращении Алию повязали разъярѐнные сотрудники КОС. Контрразведчики были более суровыми людьми, чем гэбисты в силу наличия военных погон, поэтому они совершенно не собирались терпеть на подведомственной им территории с кучей оборонных заводов всякую экстремистско-религиозную шваль, угрожающую устроить тут какую-то неандертальскую революцию. Так что в 1983-м году Алия Изетбегович вместе с еще 12-тью активистами боснийского национализма, среди которых был и Хасан Ченгич, сподвижник Алии и ярый сторонник «джихада» против «неверных», загремели в тюрьму, где Изетбеговичу прописали 14 лет целебного строгого режима…
Другое дело, что процесс над крупным диссидентом - какая разница, что он исламист? - не остался незамеченным в правозащитных кругах Югославии и Запада. На защиту Изетбеговича поднялись многие сербские диссиденты - будущие его враги. На Западе большой шум подняли «Международная Амнистия» и «Хельсинкская группа». В итоге за время заключения Изетбегович превратился во второго Нельсона Манделу. И тот, и другой по факту ничего из себя не представляли, но вот раздутое общественное мнение возвысило их до ранга национальных героев. В 1989-м году на фоне либерализма общественных мнений Алия выходит из тюрьмы...
Годы диссидентства, долгое тюремное заключение, закрепили в Изетбеговиче двуличный характер: он мог говорить одно, а поступать совершенно по-другому. В 1989-1990-м годах в своих интервью и длиннейших пресс-конференциях он зарекомендовал себя как сторонник единой Югославии и мультиэтнической Боснии в еѐ составе, но при этом тут же начал развивать контакты, как с ХДС в Загребе, так и с их герцеговинскими филиалами. Зацвели во все поля все его прежние связи с иранским КСИР. В итоге Алия Изетбегович обманул всех: цель, к которой он шел всю свою жизнь, оставалась неизменной - единая независимая исламская Босния и Герцеговина, как знамя, плацдарм и площадка Великой Исламской Революции в Европе!
Выпущенный на свободу Изетбегович, недолго оставался вне политики. В 1990-м году на фоне многообещающей многопартийности им и еще двумя товарищами была создана Партия Демократического Действия («Stranka demokratske akcije» - SDA). И хотя в названии политической силы ни слова не говорилось ни об исламе, ни о боснийских мусульманах, Алия не пошел против себя, ибо в своих трудах ранее утверждал, что «…ислам — это и есть наивысшая демократия…».
Первым товарищем Алии по партии был тот самый Мухаммед Филипович, идеолог и главная борзописная машинка, сделавшая Алию великим за время отсидки, а вторым стал Фикрет Абдич…
Абдич на первых порах стал и ходячей рекламой, и знаменем партии, но, судя по всему, пришел в нее просто обиженный на югославскую власть. Обидела она его и правда знатно, поскольку в процессе внутриполитической борьбы в БиГ был полностью уничтожен агро-холдинг «Агрокоммерц» - предприятие всей его жизни и повод настоящей гордости.
 Screenshot_8.png ( 228.21 килобайт ) Кол-во скачиваний: 6

Гордится было чем! Фикрет Абдич создавал своѐ феноменальное детище в самом западном уголке Боснии – в Цазинской Краине: невообразимом, населѐнном преимущественно мусульманами, аграрном днище, где даже трактор казался восьмым чудом света. В послевоенные 1950-е голодраную Цазинскую Краину накрыл мощный бунт: новые «красные» власти пытались загнать людей в местные колхозы, те отказывались повиноваться. Волнения подавили при помощи армии, при этом убито было более трех десятков человек, еще около двадцати впоследствии были расстреляны.
После этих событий на самом высшем уровне было принято решение предать край экономическому забвению, дабы сломить свободолюбивый нрав его обитателей. Бихачский район Боснии погрузился в тотальную и беспросветную бедность. И так бы все и продолжалось, но тут дело взял в руки Фикрет Абдич...
Молодой, энергичный, целеустремленный инженер-агроном, решивший дилемму, как совместить социалистическое хозяйствование с вполне себе коммерческим получением и распределением прибыли. Такая штука, как практический хозрасчет для СФРЮ изначально не был такой экзотикой, как для заломавшего всю экономику СССР Хрущѐва с его тотальной «заплановизацией» и даже таким маразмом как «нормативная прибыль»… В Югославии Тито предприятия были вольны распределять заработанные деньги на собственные нужды сами.
Абдич весьма удачно подметил, что хозяйства не всегда успевают реализовать весь снятый урожай. Многое им приходилось просто закапывать, в то время как это добро можно было перерабатывать, а на этом зарабатывать. Именно этот принцип был взят за основу в созданном Абдичем в его родном городке Велика-Кладуша предприятии «Агрокоммерц». На момент создания, в 1963-м году, тут работало три десятка человек. К 1987-м году это уже был огромный холдинг в 13 000 работников, с производственными мощностями в Боснии и в Хорватии и с представительствами во всех югославских республиках. А Цазинская Краина из нищего и депрессивного региона превратилась в процветающую землю, куда стремились приехать и устроиться работать люди из разных уголков страны.
Консервированные овощи и фрукты, соки, паштеты, мясные изделия и консервы из птицы и кролика, шоколад, печенье, майонез, яйцо высокого качества были известны не только по всей стране, но и за рубежом: продукцию предприятия поставляли в три десятка стран. Компания с миллионными оборотами имела восемьдесят подразделений, собственные склады, фирменные грузовики, развозившие еѐ продукцию, а также автобусы для персонала и для нужд местных жителей. Предприятие активно поддерживало население: провело воду и газ в каждый дом региона, отремонтировало старые и прокладывало новые дороги, много инвестировало в образование.
В итоге дошло до того, что многие жители Цазинской Краины, уезжавшие на заработки в Германию, возвращались домой, потому как с зарплатами на родной земле дела обстояли намного лучше. Нужно ли удивляться, что очень скоро бихачские дали Абдичу прозвище «Бабо», то есть «Папа», поскольку благодаря его трудам жили в настоящем социалистическо-капиталистическом раю.
Но, как известно, любой земной рай недолог. В 1987-м году грянул гром, который услышали не только по всей стране, но и за рубежом. В медиа он получил название «Афера Агрокоммерц». Суть заключалась в том, что предприятие выпустило в продажу облигации, не обеспеченные достаточным капиталом. Во всяком случае именно в этом обвиняли Абдича и его высокого покровителя в руководстве Югославии — Хамдию Поздераца…
Что тут сказать?
Мошенником Абдич был не более, чем любой другой руководитель крупного и успешного предприятия-гиганта, вынужденного развиваться в условиях забюрократизированной плановой социалистической экономики. Вся эта кампания была направлена именно против Поздераца, который на тот момент встал на пути молодого и амбициозного Слободана Милошевича, прокладывавшего дорогу к власти под сербскими великодержавными лозунгами, что не могло не вызывать опасений у других народов, в том числе и у мусульманина Хамдии.
В результате скандала Поздерац подвергся шельмованию в прессе, ушел в отставку и через год помер, а Абдич был арестован и осужден за «…экономический подрыв Югославии…» и «…поддержку мусульманского национализма…» (тут точно вытаращенные глаза и пять восклицательных знаков!).
Паралич работы крупного холдинга наряду с рядом других причин спровоцировал в стране мощнейшую инфляцию, которая составила 250%….
Суд над Абдичем ничего не дал, а каждое заседание только подтверждало невиновность предпринимателя. Фикрета, в конце – концов, вынесли на руках благодарные жители Бихача и Цазина. Это привело Абдича в СДА, а умеренность во взглядах и национальных предпочтениях быстро сделала кумиром бОльшей части мусульман, пофигистично взирающих на всѐ окружающее. Именно это позволило ему на выборах 1990-го года занять первое место среди всех мусульманских кандидатов в Президиум БиГ.
 Screenshot_9.png ( 395.09 килобайт ) Кол-во скачиваний: 3

Едва-едва созданная СДА на этой почве чуть не раскололась на «умеренных» и радикалов» - при таком настрое, думаю, не надо дополнительно расписывать кто из лидеров партии какую группировку возглавлял…
 Screenshot_10.png ( 35.52 килобайт ) Кол-во скачиваний: 3

Второй фронт борьбы за власть в СДА проходил по всем креслам партфункционеров. Драка за тѐплые места шла между боснийскими мусульманами и «санджакли» (уроженцами Новипазарского Санджака), которых сербы считали более фанатичными, чем их боснийские единоверцы. «Санджакли», также как и Изетбегович, жаждали крови, так как только в экстремальных условиях войны они могли подняться на верхние ступени власти...
В Сербии этого не произошло. Лидер оппозиции националист Драшкович, призывающий «…рубить каждую руку, держащую зелѐное знамя…», так и остался просто лидером оппозиции. В Боснии же узурпация власти «Санджакли» прошла довольно успешно, достаточно указать на будущего вице-президента БиГ Эйюпа Ганича и будущего мусульманского командарма Сефера Халиловича…
Но это пока что в будущем, а сейчас на дворе лето 1990-го года, и СДА вовсю готовится к проведению в республике свободных и многопартийных выборов, чтобы отбросить коммунистов от штурвала и попробовать для начала заполучить власть в республике демократическим путѐм. Но тут для Алии Изетбеговича и его присных всѐ было не так просто - в затылок им уже дышали другие радикалы...
 Screenshot_11.png ( 308.53 килобайт ) Кол-во скачиваний: 4

В июне 1990-го года учреждается республиканская ХДС. Главный еѐ оплот – это Герцеговина. Политический лидер боснийских хорватов Мате Бобан - настоящий политический двойник Франьо Туджмана, а потому программа этой партии в особых комментариях не нуждается.
Здесь необходимо отметить, что Герцеговина играла для Загреба роль резерва кадров. Именно оттуда вышли наиболее одиозные лидеры и полевые командиры, ставшие впоследствии генералами ХВ. Основой, костяком, гарнизона Дубровника в войне 1991-го года также были герцеговинские хорваты. Именно это заставляло Велько Кадиевича держать в южной области БиГ множество боевых подразделений: он опасался мятежа. Золотой мечтой ХДС Боснии и Герцеговины было присоединение всех тамошних хорватских областей к исконным владениям Загреба. Фразу титовского сподвижника Эдварда Карделя: «…Неужели вы думаете, что все уезды страны должны иметь выход к морю?..», под которую была отменена автономия хорватской Далмации, они мечтали выкинуть на свалку истории.
 Screenshot_12.png ( 567.96 килобайт ) Кол-во скачиваний: 5

Сербская Демократическая Партия Боснии и Герцеговины (СДС БиГ) выросла из организации СДС Йована Рашковича. Тот в Хорватии по хронологии начал активничать самый первый, а кто первым встал – у того и тапки! В его движение шли, как правило, сербские разночинцы: учителя, управленцы, инженеры – профтехэлита. Его организацию вообще в начале трудно было назвать партией, так как партийной дисциплины не наблюдалось, партийные филиалы разных городов были автономны и объединялись только авторитетом Рашковича. Йован Рашкович хотел создать умеренную национальную партию, могущую представлять интересы сербов в Саборе Республики Хорватская. Так как в Краине жило 580 000 сербов, а хорватов было 4 миллиона, Рашковичу как воздух была нужна поддержка Белграда и боснийских сербов, и он переносит свои действия в Баня-Луку. В январе 1990-го года при его помощи создаѐтся Югославская Демократическая Партия-Отечественный Фронт. Еѐ лидером стал Войслав Купрешанин, позднее руководивший СДС в Баня-Луке. Увы, первый блин вышел комом, партия влияла только на жизнь общины Кукулье и была синекурой.
Формируется СДС в массовом порядке летом 1990-го года.
Столь быстрое формирование партии (июнь-июль) обусловлено деятельностью культурного общества «Просвета». Ядром этой общественно-просветительской организации были сербские интеллектуалы Сараево: академики М. Экмечич, С. Леовац, профессор Н. Кольевич, писатели Р. Караджич, М. Тохоль, В. Сребров. Они пропагандировали сербские национальные и православные ценности – никакой политики! Однако когда в Боснии объявился Рашкович, огромное количество сербов стало убеждѐнными сторонниками национального возрождения и дружно пошли в партию Рашковича.
28-го июля 1990-го года прошѐл первый съезд СДС БиГ, где была утверждена программа партии и еѐ устав.
 Screenshot_13.png ( 125.25 килобайт ) Кол-во скачиваний: 2

С самого начала партия была расколота на две части: СДС Западной Области Боснийская Краина (ЗОБК), где хозяйничал Йован Рашкович, и боснийский центр Сараева. Рашкович хотел создать в БиГ лишь структуры поддержки для Сербской Краины в Хорватии. Опираясь на Баня-Лукский регион с его миллионным населением, Книн резко улучшал свои шансы в конфронтации с Загребом. Сараевская элита большой восторг по такой перспективе не выражала. Роль краинского «отбойника» их не в коем случае не устраивала. В отличие от хорватских сербов, которые - как всѐ-таки не крути(!) – в Хорватии были меньшинством… причѐм меньшинством скандальным, крикливым, «залупастым», вечно лезущим во всѐ по поводу и без повода…, сербская община в Боснии никаким меньшинством не была, обладала огромным авторитетом, менее зависела от Белграда, чем Книн и ощущала себя основой всего Задринского Сербства.
Краина была провинциальной глухоманью и кроме Рашковича – основателя СДС – эти аграрные перди не могли родить ни одного авторитетного лидера общеюгославского масштаба. Иное дело Сараево и Баня-Лука. Они дали Сербии таких лидеров как Добрица Чосич, Вук Драшкович, Гойко Джого, Войслав Шешель, Алекса Буха, Биляна Плавшич. И не Боснию к Краине, а Краину к Боснии нужно было присоединять. Ненормальность рашковичских притязаний бросалась в глаза многим.
Почему во главе СДС оказался именно Радован Караджич? Мне кажется, что на данный момент, он устроил всех. Врач-психиатр… - что-то у меня опять дурные предчувствия!... - поэт, ставший связующим звеном Сараево и Баня-Луки, он первый среди лидеров молодой партии повѐл себя как настоящий политик, с самого начала раскола выступая арбитром «Западных» и «Восточных» сербов…
Кроме того, другие кандидатуры не прошли. Академик Экмечич был слишком стар. Ректор Сараевского Университета Ненад Кецманович был сторонником премьера Анте Марковича, а поскольку Федерация рушилась, этот курс был бесперспективен. Писатель Сребров, создавший молодѐжное отделение СДС «Млада Босна», в чаянии вырастить ещѐ одного Гаврилу Принципа, выступал как непримиримый «ястреб», поэтому Среброва поскорее задвинули в угол, опасаясь, что молодой партии могут «пришить» экстремизм и «разжигание…».
Главной задачей СДС было завоевание голосов избирателей-сербов и здесь пришлось побороться с конкурентами. Националисты Драшковича из СПО, радикалы Шешеля пользовались авторитетом у боснийских сербов и отобрали у СДС много голосов. СДС выиграла потому, что эта была единственная партия, консолидирующая боснийских сербов перед лицом угрозы национальных движений хорватов и мусульман.
Положение СПО и радикалов Шешеля осложнялось ещѐ и тем, что, критикуя Милошевича, они зачастую оказывались на одной доске с мусульманской СДА и хорватской ХДС. От этого руководители местных отделений СПО уходили к сербским демократам. Что же касается радикалов Шешеля, то они всегда поддерживали Караджича и сохраняли тем самым свой вес в некоторых общинах, например Биелина и Баня-Лука…
 Screenshot_14.png ( 1.04 мегабайт ) Кол-во скачиваний: 4

Связь между Милошевичем и СДС прослеживается очень чѐтко. Буквально все отмечают, что с момента оформления партии, Радован Караджич фактически стал марионеткой Слобы мгновенно, даже без какого-то миллиграмма самостоятельности.
Почему так получилось, трудно сказать, но, скорее всего, дело было в самой логике сербского национализма. Сербские националисты в Боснии не мыслили себе существования в формате независимого государства Босния и Герцеговина. Они отрицали его существование в принципе. Следовательно, они должны были всячески бороться за свою землю с «турками» и хорватами, но без поддержки «Большой Сербии» это было невозможно. Просто физически не хватит сил выстоять в одиночку...
Караджич ДОЛЖЕН БЫЛ свести всю диалектику к объединению всех сербов в едином государстве и, исходя из этого, ДОЛЖЕН БЫЛ срочно найти себе покровителя....
Покровителем оказался Слобо, только что напечатавший полтора миллиарда динаров и готовый вбить толстенные пачки денег в глотку любому, кто готов был следовать за ним. Вот Радован Караджич и последовал, и действовал с властями Сербии буквально «дыхалка в дыхалку». А то бросят его тут на произвол судьбы и хренушки!
Пожалуй, именно этого Радован и боялся больше всего - остаться один на один.
Поддерживая Милошевича, СДС напрочь разругалась с сербской оппозицией, которая, в благодарность, подложила Караджичу хорошую свинью на выборах 1990-го года; тогда Вук Драшкович призвал сербов бойкотировать выборы в Боснии «как незаконные», а это резко снижало избирательную активность сербов и ослабляло их позиции в Сараевской Скупщине.
Милошевич клятвенно обещал во всѐм поддерживать «…своих братьев…», но жизнь показала, что он относился к своим новоявленным боснийским союзникам как к шелудивым собакам, предавая их при каждом удобном случае…
Также основной проблемой СДС была сборка сербских территорий, тяготевших к уже созданным государственным образованиям: Боснийская Краина – к Книнской Краине, Восточная Герцеговина – к Черногории, Семберия – к Сербии. Угроза эта исходила в основном от Рашковича и его лоббистов.
СДС заняла ясную позицию по вопросу о будущем Югославии – целостность БиГ в составе СФРЮ, укрепление связи республики с Сербией и пересмотр границ в случае выхода Боснии из состава федерации…
Именно с такой программой СДС вышла на выборы 18-го ноября 1990-го года…
 Screenshot_15.png ( 340.87 килобайт ) Кол-во скачиваний: 4

В ходе этого выборного действА все три националистических партии объединились против коммунистов. Для последних это было неожиданностью и повлекло их полное поражение. Из 240-ка округов в 201-ом выиграли националисты: СДА – 86, СДС – 71, ХДС - 44 и в одном победила СПО Драшковича. В Президиуме БиГ по итогам оказалось 7 человек: 2 хорвата, 2 серба, 2 мусульманина и 1 югослав. СДА получила преимущество, так как имела своих представителей, как в мусульманском, так и в югославском крыле: «югославом» был избран Фикрет Абдич. Юре Пеливан (ХДС) стал премьером, Момчило Краишник (СДС) – председателем Скупщины.
Председателем Президиума БиГ, то есть президентом республики на следующий год, был избран «югослав» Фикрет Абдич.
Дополнительно напомню, что Президиум БиГ создавался по образцу Президиума СФРЮ, то есть Председатели Президиума через год сменяют друг друга, согласно общему подсчѐту голосов на выборах. То есть первым руководит кандидат, занявший по голосам избирателей первое место, вторым по очередности Председателем становится кандидат, ставший по голосам вторым, и так далее…
Изетбегович получил в мусульманской общине лишь второе место, а по суммарному числу голосов должен был по этим правилам ждать своего звездного часа еще два года. Но в ноябре 1990-го происходит такой «финт ушами», который в выборной практике ещѐ, наверное, не видели! У нас, в нашем богоспасаемом Отечестве, это безобразие известно как выборная комбинация «Ельцин-Лебедь 1996». Граждане БиГ эту порнографию увидели намного раньше – осенью 1990-го! Тогда у них тоже произошло такое вот вообще немыслимое - Изетбегович и Абдич уединяются побеседовать в маленькой комнатке, после чего Фикрет отказывается от своего поста в Президиуме в пользу Алии и уезжает в родную Велико-Кладушу на западе Боснии!
И в обстановке вот такого вот «финтаря», Алия, разумеется, тут же приходит к власти по всем демократическим канонам!
Когда в ноябре 1991-го пришѐл черѐд Изетбеговича уступить этот пост Радовану Караджичу, мусульмане воспротивились этому и фактически узурпировали власть в республике!
 Screenshot_16.png ( 516.68 килобайт ) Кол-во скачиваний: 7

Едва усевшись в кресла, власть предержащие тут же погрязли в склоках на этнически-религиозной почве. Но поодиночке ни одна из партий не могла победить. Это привело к сколачиванию блока «СДА-ХДС». Старые союзники-соперники хорваты и мусульмане пошли против сербов. Это сразу парализовало все госструктуры. МВД во главе с Алией Делимустафичем (СДА) прослушивает переговоры Караджича со Слобой и военными. Министерство Обороны, отданное на откуп ХДС, сплавляет оружие хорватам Туджмана. Публикация данных о суверенных играх с оружием в Словении и Хорватии вызвала панику у местных комитетов СДС, выбросивших лозунг: «Вооружаться, значит предупреждаться!». В «оружейном» запале все впопыхах забыли про милицию, в результате в конце мая 1991-го года депутат СДС из Билечи Душан Козич попался при перевозке партии автоматов ППШ.
Тут начинаются тѐмные контакты оружейных боссов СДС с ЮНА и СДБ. Армия начинает забирать оружие со складов Территориальной Обороны, опасаясь превращения еѐ во врага. Часть оружия сплавляли союзникам, то есть местным сербам.
Первой жертвой национализма в Боснии стала ТО Республики. Территориальная Оборона оказалась фактически «растащенной» за лето 1991-го года. К весне 1992-го в Боснии существовало как бы две Территориальные Обороны: одна - сербская - в общинах с преобладанием сербского населения, другая - подконтрольная мусульмано-хорватскому правительству. При этом боснийцы, в отличие от хорватов, в большинстве своем даже не полезли вскрывать склады ТО, а закупали оружие контрабандой или получали его от монархий Персидского залива, в течение всего 1991-го года активно принявшихся устанавливать контакты с потенциальным мусульманско-суннитским «агентом влияния» посреди Европы. Правда, эмбарго, объявленное ООН 25-го сентября 1991-го года на поставки оружия и военного снаряжения на ВСЮ территорию Югославии, серьезно ограничивало подобные «посылки».
Рост напряжения в БиГ вызвал ускоренную консолидацию сербов в Боснии. Они начинают создавать сербские автономные области (САО). Первым выделились Западная Область Боснийская Краина (ЗОБК), Восточная Герцеговина и Семберия.
28-го июня 1991-го года Скупщинами ЗОБК и САО Краина в городе Босанска Грахово была принята «Объединительная декларация». Ценой огромных усилий Караджича и Николы Кольевича этот документ остался пустой бумажкой, и раскол сербов в Боснии удалось предотвратить. Также СДС удалось сорвать путѐм бойкота и принятую 15-го мая к рассмотрению «Декларацию о суверенитете БиГ». Ну и когда 12-го августа 1991-го Изетбегович отказался приехать в Белград на встречу руководителей республик Югославии, где была принята так называемая «Инициатива» по мирному разрешению кризиса в стране, а Изетбегович от документа отказался даже декларативно, не то что подпись там поставить… тут уж даже самому распоследнему дворнику стало окончательно понятно, КАКОГО будущего для родного края хочет лидер СДА.
Впрочем, наш герой, ведь как бы - прости Господи! – «учѐный»… Он уже написал книги и доктрины о будущем БиГ, а сейчас – имея власть – решил, что пора это будущее создавать. И Алия Изетбегович с присными это «будущее» создавал…
Пользуясь большинством в сараевской Скупщине, СДА Изетбеговича смогла 15-го сентября 1991-го года протолкнуть совершенно нереальную программу заселения «бошняков» в Боснию и Герцеговину. Стоит привести суть этой программы. По ней предусматривалось переселение из Турции и стран Ближнего Востока до ПЯТИ МИЛЛИОНОВ (!) МУСУЛЬМАН в Боснию и Герцеговину, включая туда также и мусульман из Косово и Санджака. Неясно, правда почему те же «санжакли» имеют больше прав на Боснию и Герцеговину, чем боснийские сербы, жившие здесь до прихода турок, а, следовательно, до появления любых мусульман… Впрочем, подобные дилеммы создателей этой программы не мучили, и они готовы были сюда поселить не только этих «бошняков», не знавших в своем большинстве «бошнякского» языка, но и арабов, и афганцев, и иранцев — лишь бы не было здесь сербов, да и хорватов…
В соответствии с этим, тогдашняя, еще не знавшая войны, Босния и Герцеговина, должна была выделить средства для этой абсурдной программы с совершенно нереальными сроками переселения — 400 тысяч человек в год — хотя вся БиГ не имела и пяти миллионов населения. Главный поток переселенцев направлялся бы в начале в традиционно сербские области Босанской Краины и Романии, а тамошние сербские города Баня-Лука, Шековичи и Соколац должны были стать мусульманскими. Затем наступал черед сербских центров в Герцеговине — Гацко и Невесенье, а затем следующая волна опять шла бы в Босанскую Краину, но уже для создания там мусульманской «державы». Такая же «держава» должна была возникнуть в хорватской Западной Герцеговине, где в городке Груде должен был быть создан «бошнякский» университет, а затем поток переселенцев пошел бы по всей Боснии и Герцеговине, ширя ее «природные» границы по Сербии и Черногории вплоть до Адриатики, переименовывая города и руша «…памятники чужой оккупации…».
Что будет дальше — тоже не скрывалось. Так, муфтий Боснии и Герцеговины Эфендия Церич в журнале «Исламская мысль» за 1991-й год заявлял:
«… мусульмане имеют обязанность нападать на неверных даже если те на них не нападают, а эмир как наместник Аллаха на земле должен каждый год один или два раза посылать военный отряд на немусульманскую территорию…».
Ну, при таких-то «шикарных» мыслях даже «духовного лидера» самой большой этнически-религиозной общины Боснии, кровопролития при отделении республики от СФРЮ было явно не избежать. Но Изетбеговича кровь и страдания будущих «шахидов» и «кафиров» волновали мало: всем им предстояло сгореть во имя воплощения его великих идей.
При этом сербская СДС и хорватская ХДС активно лили воду на мельницу Алии. Собственно, ему даже придумывать ничего не надо было. Достаточно было собрать выдержки из агитации сербских «демократов» и хорватских «борцов за свободу» - и вот тебе готовые агитационные материалы из серии «…посмотрите, что хотят сделать с нашей Боснией эти неверные!...». Дополнить их религиозным дурманом исламизма, пообещать построить исламскую державу - и вот тебе уже рѐв молодежи, готовой точить ножи о сербские шеи и готовые агитационные материалы уже для СДС из серии «…посмотрите, что хотят сделать эти турки!..».
Ситуация радикализировалась чуть ли не каждодневно... но строго в узких рамках. Да, практически всю первую половину 1991-го года стороны только и делают, что срутся, причем каждая из сторон радикально, то и дело одни грозятся утопить других в крови, удавить в утробе или сделать что-нибудь другое тоже такое же нехорошее, но все это затрагивает исключительно Сараево. Мусульмане и сербы проголосовали за кого надо (или за кого понравилось), а дальше опять уселись поудобнее в креслицах и откровенно ЗАБИЛИ БОЛТ на всѐ!
Похуизм относительно происходящего царил полнейший, уж простите меня за неподобающие литературные высказывания. Всем было откровенно квадратно и параллельно! Население страны сидело, уткнувшись в газету и не обращало внимание на происходящее вокруг совершенно!
Этому были все основания. Экономический кризис в Югославии задел Боснию и Герцеговину меньше всего, поскольку основная часть производств в ней была и без того нерентабельна, убыточна и поддерживалась щедрыми дотациями, а основная масса населения занималась абсолютно экстенсивным сельским хозяйством, не способным даже прокормить страну в полном объеме. Продовольствие приходилось завозить извне. Лишь после начала гражданской войны в Хорватии котѐл забурлил...
 Screenshot_17.png ( 522.96 килобайт ) Кол-во скачиваний: 5

Сербские беженцы хлынули в Баня-Лукский регион. Объята огнѐм войны хорвато-боснийская граница: сербы в Босански-Броде, Босаски-Нови, Шамаце в открытую создают отряды ополчения, чтобы отбиваться от хорватов, ЮНА их вооружает.
16-го сентября 1991-го года в республике официально начинается мобилизация через военкоматы ЮНА. Хорваты и мусульмане объявляют бойкот этому распоряжению. Их начальники увольняли мобилизованных и добровольцев «за прогул», а начальники-сербы увольняли мусульман и хорватов как «уклонистов».
Конфликты начальников и подчинённых стали обычным делом. Первый случай такого рода был зафиксирован ещѐ в марте 1990-го года, когда на заводе «Фочатранс» повздорили директор-мусульманин и рабочие-сербы.
Мусульманские области взрываются вихрем антисербской пропаганды, хорваты из Герцеговины идут в качестве добровольцев в ZNG. Помимо появления первых «похоронок», ухудшалась и экономическая ситуация, появились трудности с продовольствием, бензином. Затруднена была связь с другими республиками. Мосты через Саву были либо блокированы, либо разрушены. Босния и Герцеговина из-за войны в Хорватии постепенно оказалась в полной экономической блокаде. Закрыты были все гражданские аэропорты, отрезан арендуемый республикой порт на Адриатике, разразился энергетический кризис.
15-го октября 1991-го в Сараево в отсутствие сербских депутатов была принята «Декларация о суверенитете БиГ» в республиканском парламенте. Обалдевшие от такого вызывающей наглости, представители СДС объединили депутатов республиканской Скупщины от СДС в «Скупщину сербского народа БиГ», 24-го октября…
Таким образом, волны сепаратизма, катящиеся «снизу» - создание САО – докатились и до республиканского уровня.
Аналогичные действия предприняли и хорваты Бобана. Они были даже более активны, так как поддерживались властями Загреба. Центром, идеологическим и военным, хорватской «самосталности» стал Мостар, город со смешанным мусульманско-хорватским населением.
Никаких шагов в сторону компромиссов власти официального Сараево не предпринимали, они как будто закрыли себе глаза и уши на всѐ, что происходит вокруг них, и плевали на все подворачивающиеся шансы мирного решения боснийской проблемы...
В первую очередь я имею ввиду «Исторический договор», заключённый между СДС Караджича и партией МБО Зульфикарпашича при политическом арбитраже Слобы в Белграде в июле-августе 1991-го года. В том, что такие переговоры вѐл Адил Зульфикарпашич, интеллектуал Сараево, лидер второстепенной партии, я вижу начало провала этих переговоров. В случае если договор устроил бы Изетбеговича, то он ратифицировал бы его, если нет, то свалил бы всю вину на Зульфикарпашича как на «коллаборациониста» и сбросил бы его с политической сцены. Одним противником, пусть даже таким слабым, меньше. К тому же показательная экзекуция над лидером МБО была бы прекрасным уроком не в меру оборзевшему Абдичу, который в это время стал слишком много на себя брать...
Соглашение было подписано. Вот его основные пункты:
1) СДС признаѐт целостность БиГ и сворачивает процесс создания сербских автономных областей.
2) Мусульмане сохраняют республику в составе федерации и трансформируют еѐ в союз трѐх наций.
3) Белград предоставляет Санджаку культурную и административную автономию.
4) Велько Кадиевич публично обязуется назначить мусульман командующими корпусами ЮНА в Сараево, Баня-Луке, Мостаре и Тузле.
5) Слободан Милошевич объявляет мусульман титульной нацией в БиГ.
Как видно из этих пунктов, Караджич, Краишник и Кольевич пошли на огромные уступки мусульманским лидерам, дав им всѐ что они требовали, кроме независимости. Милошевич тоже добился своего: Босния-Герцеговина с еѐ стратегическим положением и экономическими ресурсами - уголь, железная руда, бокситы, древесина, гидроэлектроэнергия, к этому нужно добавить мощнейший ВПК здесь расположенный – остаются в сфере влияния Белграда.
Этот действительно ШАНС избежать войны был без пощады зарезан Изетбеговичем!
Документ был уничтожен президентом БиГ не просто с бухты-барахты, в после его поездки в июле 1991-го года в… США!
Что пообещали Изетбеговичу в Белом Доме и Госдепартаменте за разжигание войны в Европе, показало время. Анализируя все последовавшие за этим события, приходится констатировать, что обе стороны выполнили взятые на себя обязательства. Так что в красных полосах на флаге США присутствует и кровь тысяч и тысяч южных славян Боснии. Даже Зульфикарпашич, которого никто не заподозрит в симпатиях к сербам, признаѐт, что «…ЛИДЕРЫ СЕРБСКОГО ДВИЖЕНИЯ ДО САМОГО КОНЦА ПЫТАЛИСЬ РЕАЛИЗОВАТЬ ЭТОТ ПРОЕКТ ПРЕДОТВРАЩЕНИЯ ВОЙНЫ…»
Весь август 1991-го проходит под знаком их отчаянных и безуспешных попыток убедить вождей СДА отойти от края пропасти и подписать договор. Пиком этой кампании явились сербско-мусульманские митинги единства, самый большой из которых собрался 6-го августа в Зворнике, на который пришли тысячи людей в том числе, да и в основном, молодѐжь. Юноши и девушки шли под флагами СФРЮ с лозунгами: «Мы не хотим убивать друг друга!», «Мы не сербы и мусульмане. Мы – югославы!».
Договор прекрасно показал, что вожди СДС не хотели прямого вооружѐнного конфликта. Они отказались от завершения ряда своих ключевых проектов, обязались прекратить создания САО, подорвали доверие к себе многих сербов, потеряли совершенно зря два месяца - время, а оно ведь тогда было на вес золота…
С любой точки зрения Изетбегович, отказавшийся от любых вариантов сохранения федерации, несмотря на все эти уступки, окончательно убедил всех сербов в том, что «Исламская декларация» принята к действию, не оставляя им иного выбора, чем отделение сербских регионов БиГ. Иначе говоря – гражданской войны.
 Screenshot_18.png ( 604.62 килобайт ) Кол-во скачиваний: 4

Политическую подготовку к сецессии Изетбегович катил как каток по асфальту. Филиалы югославских спецслужб докладывали о тревожных тенденциях в Белград, заявляя что гидру пока еще можно раздавить в тихих кабинетах, конспиративных квартирах, издательствах и газетных типографиях, но в белградских «этажах власти» на эти сигналы реагировали довольно вяло. А в опьянѐнных гласностью югославских центральных СМИ среднеарифметическое отношение к Алие было даже в чѐм-то благожелательным.
Дошло до того, что в том же августе 1991-го одно из влиятельных белградских изданий умудрилось выпустить обширное интервью с Изетбеговичем под заголовком «Ганди из Баш-Чаршии» (Баш-Чаршия – это исторический сараевский район, считающийся центром обитания мусульманской диаспоры).
Но главное – «Ганди…»!
Ни хрена себе – «Ганди…»!
Встретишься с таким «Ганди» в тѐмном переулке, так будешь молиться всем Богам, что унѐс ноги живой и с целѐхонькой глоткой, а не перерезанной от уха до уха…
Впрочем, такой настрой журналюг удивления не вызывает. Имея неординарные способности дипломата, сочетая лесть, лукавство и восточное коварство, Изетбегович умел расположить к себе любого собеседника. Готовя отделение Боснии и Герцеговины от Югославии, Алия «прочно и доверительно» вѐл переговоры с представителями Запада, Турции, арабского Востока и даже шиитского Ирана, находившегося в непримиримой оппозиции к арабам… - и все от него были в восторге. И каждый слышал именно то, что сам ожидал от Алии услышать… а что у него в действительности было на уме каждый мог только догадываться.
 Screenshot_19.png ( 209.18 килобайт ) Кол-во скачиваний: 4

Для Белграда война шла где-то далеко и не затрагивала своим влиянием «проблемные зоны» типа Косова и Македонии, для боснийских сербов она была угрозой вполне реальной. Солдатские матери в Белграде устраивали митинги протеста против войны, в Сараево и Баня-Луке устраивали манифестации солидарности с армией....
За 6 месяцев хорватской бойни Босния вооружилась вполне легально. Создавались отряды, выбирались командиры, и шло вооружение.
«Обвешивание стволами с головы до ног» было осложнено полицией и армейским командованием. Велько Кадиевич учѐл опыт Словении с Хорватией, а потому всѐ оружие со складов Территориальной Обороны – правда, только городских – было вывезено. Но отряды создавались, и уже в 1991-ом разобраться, кто есть кто в Боснии, было просто невозможно. На еѐ территории действовали одновременно: Югославская Народная Армия (ЮНА), сербские ополченцы, боснийская милиция (МОС), состоящая из мусульман, хорватские антисербские отряды, сербы-антихорваты, не любящие и мусульман, боснийские промусульмаские силы (будущая АрБиХ)....
Вот и разберись, как говорил Михаил Сергеевич: «Кто есть ху на самом деле!». Но мы попробуем…
Начнѐм по порядку.
ЮНА.
Югославская армия в период осень-зима 1991-го года была занята двумя задачами. Первая: сделать Боснию трамплином для удара по Хорватии – то есть сформировать там максимум боевых частей для переброску в Краину. Вторая задача: разместить массы выходящих из Словении и Хорватии частей.
Мобилизация в Боснии была сорвана. Однако присутствие федеральной армии в БиГ осенью 1991-го года существенно возросло. Армия проводила операции в Герцеговине против залезающих туда «зенговцев», пиком чего стала «зачистка» хорватского села Равно в Герцеговине, где армия применила артиллерию. Послевоенная пропаганда боснийских мусульман стала называть Равно, местом, «…где началась сербская агрессия против Боснии и Герцеговины…».
 Screenshot_20.png ( 289.04 килобайт ) Кол-во скачиваний: 1

Мусульмано-хорватское руководство в Сараево, развернуло широкую кампанию по дескридитации ЮНА, и старалось как можно больше частей выпихнуть в Сербию и Черногорию. Как раз в это время по прямому приказу из Президиума БиГ все офицеры-мусульмане массово стали покидать ряды ЮНА. Часть их оставалась, ибо это было делом добровольным, но всѐ равно в офицерских кадрах случился чувствительный обвал. 25-го декабря 1991-го года Велько Кадиевич подписывает секретную директиву «…о локальной ротации офицерских кадров…». В итоге начинается переброска офицеров-боснийских сербов из Сербии и Черногории в Боснию. Ко времени признания независимости, в Боснии находилось 90 000 военнослужащих ЮНА, из которых 85% были боснийскими сербами по национальности.
БОСНИЙСКИЕ СЕРБЫ
СДС имело в своѐм распоряжении часть Республиканской ТО и милиции. Их общая численность оценивалась в 16 000 человек. Они были разбросаны небольшими отрядами, а то и одиночными людьми по многим населѐнным пунктам республики, где имелись сербские общины. С декабря 1991-го в республику валом повалили и добровольческие формирования боснийских сербов, бывших в составе регулярных частей ЮНА во время Хорватской войны. В свои города и сѐла они возвращались с оружием, зачастую даже ничего не теряя в организационной структуре, так как формировались как правило по земляческому принципу. Но наряду с уже имеющимися подразделениями, в срочном порядке формировались новые. К середине апреля, численность ТО и добровольческих подразделений составляла 60 000 человек, организованных в батальоны и бригады в 44-х общинах. На местах, численный состав этих формирований варьировался от 300 бойцов в Босанской Крупе, до 4200 в объединенных силах общин Соколац и Олово.
 Screenshot_21.png ( 286.89 килобайт ) Кол-во скачиваний: 2

Каждое подразделение находилось в подчинении кризисного штаба, возглавляемого председателем местной организации СДС.
ГЕРЦЕГОВИНСКИЕ ХОРВАТЫ
Герцеговинским хорватам здорово помогла грызня за власть в Загребе. В конце 1991-го года правоэкстремистская Хорватская Партия Права (ХСП) Доброслава Параги подверглась репрессиям со стороны официальных властей. Туджман, чтобы хоть как-то успокоить возбудившийся Запад - миротворцам, насмотревшимся на зверства хорватских нацистов, журналисты верили, а германские, а вслед за ними и все западные, СМИ замолчать уже не могли - пошел на роспуск отрядов HOS в Хорватии и подверг аресту нескольких наиболее одиозных функционеров ХСП. Тогда хорватские радикалы решили заново организовать свое боевое крыло, но уже на территории Боснии. Сделать это было не сложно, так как многие кадры HOS были родом как раз из Герцеговины. Доброслав Парага, назначил популярного в Хорватии командира HOS Блаза Кральевича на пост командующего в БиГ.
3-го января 1992-го года был организован «главный штаб для Герцеговины» в селе Любушки. Тот взял к себе в помощники выпущенного из тюрьмы Миле Дедаковича «Вуковарского», и эта парочка азартно взялась за дело. В кратчайшие сроки они сформировали HOS БиГ в количестве 5000 человек. Этого, конечно, было мало, но это подтолкнуло местную ХДС активно заняться военным строительством, ибо в Югославии с каждым днѐм становился прав тот, у кого стволов больше.
 Screenshot_22.png ( 363.45 килобайт ) Кол-во скачиваний: 4

Благодаря активной помощи Загреба, герцеговинское ХДС в короткий срок получили четкую и хорошо оснащенную военную структуру, получившую наименование Хорватское Вече Обороны (HWO). К началу войны HWO было полностью готово - разделено на подразделения, укомплектованные личным составом и офицерами. Единственное в чем силы HWO ощущали недостаток, так это в тяжелом вооружении: танках, БТРах и тяжелых орудиях. К началу военных действий HWO насчитывало около 20 000 штыков. Подразделения организовывались по территориальному признаку, на основе имевшихся структур ТО: в каждой хорватской или наполовину хорватской общине (муниципалитете) имелось свое «Вече Обороны», но позднее они были преобразованы в батальоны и бригады.
МУСУЛЬМАНЕ
В первых числах февраля 1991-го года в селе Мехуричи исламские экстремисты, позднее вошедшие в руководство СДА, основали «Патриотическую Лигу Нации». Создавалась она как организация исламских террористов, которые тогда основывали свои организации после Афганской войны по всему свету. Дошѐл черѐд и до Боснии. «Патриотическая Лига» едва успев сформироваться, тут же попала попало под опеку СДА, став из нелегальной военизированной организации легальным боевым крылом партии.
Первый сбор активистов ПЛ под Тузлой Получив подпитку со стороны республиканского руководства, строительство пошло быстрее…
Первым делом СДА узаботилось о том, чтобы оснастить свой «силовой блок» кадрами: во главе ячеек «ПЛ» встали авторитетные в криминальном мире Боснии бандиты, свихнувшиеся на почве религии и национализма отставные военные и просто фанатики. Первый конвой с оружием пришѐл из Венгрии в августе 1991-го. Первые военные учения «Патриотическая Лига» провела в сентябре. Первые подразделения уровня бригады были сформированы в октябре. В ноябре был закончен монтаж мощного радиотранслятора, покрывавшего всю территорию Боснии и начались тренировки операторов.
К апрелю 1992-го «Патриотическая Лига» имела в своих рядах 40 000 вооруженных бойцов и четкую организацию. Было создано 9 региональных центров управления, находившихся в Сараево, Добое, Цазине, Приедоре, Ливно, Мостаре, Вишеграде, Тузле и в Санджаке (а это уже Сербия!). Каждая община в этих регионах имела свой кризисный штаб. Всего же их насчитывалось 103. В зависимости от количества членов на местах подразделения «Патриотической Лиги» варьировались от взвода до небольшой по численности бригады.
 Screenshot_23.png ( 567.16 килобайт ) Кол-во скачиваний: 3

Военное строительство шло, но не так активно, как хотелось бы Изетбеговичу. Пофигистичное население оказалось слишком сложно раскачать. Да, к 1992-му году в рядах «ПЛ» насчитывалось 40 000 человек, но бОльшая их часть была сосредоточена в районе Сараево и Тузлы. Помимо «Патриотической Лиги» мусульмане располагали силами МВД, в которых насчитывалось около 20 000 человек...
Ну а теперь вернѐмся в октябрь 1991-го…
Автоматные стволы пока что не курились дымком, пока что ещѐ буйствовали политики…
Напомню, что 15-го октября 1991-го года парламент СР БиГ простым большинством голосов (с перевесом в 10 «карточек») принял «Меморандум о суверенитете Боснии и Герцеговины», а 24-го октября в Баня-Луке была созвана отдельная «Скупщина сербского народа». Председателем «Скупщины Сербского народа БиГ» стал действующий председатель «общебоснийской» Скупщины Момчило Краишник.
Первым действом параллельного парламента стала организация сербского референдума по статусу БиГ. Этот референдум стал фундаментом будущей Республики Сербской. Эта была и первая акция СДС такого уровня.
Всѐ делалось бессистемно и на ходу. Организатор референдума от СДС Петко Чанчар, видимо, хотел выиграть время и провести референдум боснийских сербов раньше общереспубликанского референдума, где один коронный вопрос: «Желаете ли Вы независимости Боснии и Герцеговине?» делал все попытки СДС бессмысленными. Да и проведение отдельного референдума после «всеобщего волеизъявления» превращал сербов в сепаратистов...
В Плебисците могли принять участие все граждане Боснии, но вопросы им предлагались разные. Сербам: «Поддерживаете ли Вы решение Парламента Сербского Народа БиГ о том, что сербский народ должен остаться в едином государстве с Сербией, Черногорией, САО Краиной и САО Баранья, Славония и Западный Срем?». Остальным: «Желаете ли Вы, чтобы Босния и Герцеговина осталась в составе Югославии как равноправная федеративная республика?».
Референдум прошѐл 21-го декабря 1991-го года. Проголосовало 1 163 062 избирателя: «За» - 1 161 146 сербов и 48 895 «остальных». «Против» - 1886 сербов и 447 «остальных»...
Сущий мизер «остальных» показал, до какой степени размежевались все 3 нации в Боснии к началу 1992-го года...
Милошевич никак не реагировал на сообщение Изетбеговича в октябре о том, что теперь Босния-Герцеговина отныне независимое государство. По крайней мере, никаких программных заявлений он по этому поводу не делал. Демагогия о воле боснийцев, и еѐ демократичном исполнении тремя равноправными народами БиГ не в счѐт – всѐ равно этого добиться было уже невозможно.
Западный дипломатический корпус во всеуслышание заявил, что судьба Боснии будет решаться во время Лиссабонских встреч югославских лидеров под патронажем ЕС и руководством португальского дипломата Жозе Кутильеро, а также Арбитражной Комиссии ЕС лорда Бадинтера.
После страшенного политического поражения в хорватском вопросе и уже фактически начатого в сфере дипломатии демонтажа остатков старой Югославии, время теперь заработало против сербов, и поэтому уже 9-го января 1992-го года сессия съезда Сербского Народа БиГ провозглашает Республику Сербскую в Боснии и Герцеговине (РС) и избирает его Президиум. Все образованные к тому времени на территории Боснии сербские САО один за одним признают себя составными частями РС и посылают своих делегатов в Скупщину Республики Сербской, заседающий в Баня-Луке.
Организационный сбор и чехарда продлились целый месяц, так что лишь 28-го февраля была принята Конституция нового непризнанного государства, и начинают создаваться новые официальные госструктуры в сербских общинах с параллельным роспуском бывших республиканских...
Последний день февраля 1992-го года принѐс СДС ещѐ одно испытание – референдум о независимости Боснии-Герцеговины по требованию Арбитражной Комиссии ЕС от 15-го января 1992-го года. Официальная позиция Сараево и западных дипломатов в Лиссабоне была одинакова: «…Это референдум мусульман и хорватов. Для сербов, чьѐ мнение было уже высказано в ноябре 91-го, он не имеет никакой силы…».
В референдуме приняли участие 64,31% всех граждан республики без учѐта их национальности, из них 62,68% высказались «ЗА» независимость.
Эти цифры наглядно показывают, что среди голосующих сербов не было, а отсюда вытекает, что законность заявлений СДС о том, что она представляет весь сербский народ Боснии, была подтверждена ещѐ раз. Но этот же референдум официально подтвердил, что две оставшиеся общины Боснии требуют сказать «гуд бай» остаткам Югославии...
Клинч тупиковый и абсолютный! Двое против одного, и все трое идут «в отказ» при слове «компромисс»…
Военно-политические наблюдатели США и Европы, отчаявшись в своих попытках достучаться до президентских мозгов, помещали в СМИ открытые публикации о последствиях переноса боевых действий на территорию Боснии-Герцеговины. Было ясно, что возможная война в этой республике будет продолжительной, жестокой, со многими человеческими жертвами и гигантскими материальными затратами...
Ну а в Боснии все эти политические события – голосования, референдумы, агитация - происходили в совершенно будничном ключе. БОльшая часть населения даже не верила в то, что всѐ происходящее - взаправду и всерьез. Они совершенно автоматически голосовали, искренне считая, что это всѐ хрень поросячья, которую замутили пьяные сараевские интеллигенты. Что это всѐ тАк, шутка юмора, и завтра придет добрый дяденька из Белграда, всем плохим дядям навтыкает бздей, их самих легонько пожурит, пальцем погрозит и простит по-братски…
Но нет, так не получилось!
И назавтра, после всей этой чехарды голосований, они уже проснулись в состоянии войны!