Магические практики в методике ведения боевых действий, Боевая магия. Непотерять-бы сие знание героев прошлых битв! Опции Поделиться

[Аз Есмь]

Тайны черноморских пластунов

Во все времена у всех народов особо почитались воины не только мужественные и отважные на поле брани,
но и обладающие незаурядной хитростью и смекалкой. Про таких героев, пробиравшихся под покровом ночи в самое
сердце вражеского стана, сказители слагали песни и легенды, передававшиеся из уст в уста не одно поколение.
Были подобные удальцы и среди запорожцев, которых враги называли "урус-шайтан" - "русскими дьяволами",
а сами казаки - пластунами...

Возникновение пластунов теряется в толще столетий и восходит ко временам стародавним, к эпохе зарождения самого
казачества в южнорусских степях. Среди тридцати восьми куреней Запорожской Сечи был и Пластуновский курень
- факт сам по себе удивительный в силу двух причин, поскольку все сечевые курени назывались либо в честь
атамана-основателя, как-то: Васюринский, Брюховецкий, Поповичевский, либо по местности, откуда вышли первые
запорожцы, как-то: Уманский, Полтавский или Каневский. И лишь Пластуновский курень назывался по роду
деятельности казаков, его составлявших. И кроме того, названия и численность всех без исключения куреней было
постоянным с момента основания самой первой, Хортицкой Сечи еще знаменитым Байдою Вишневецким во 2-й половине
XVI века. Таким образом получается, что пластуны, как отдельное воинское подразделение со своими боевыми приемами,
существовали уже в момент зарождения самого запорожского казачества и потому вопрос о происхождении пластунов
остается открытым. Вполне возможно, что традиция эта столь древняя, что уходит своими корнями в уловки славянских
воинов, которые, по словам византийских и древнерусских летописей, умели врага "руками поясти".

Покров тайны окутывал деятельность пластунов на протяжении всей запорожской истории, хотя эти неутомимые
разведчики были щупальцами казачьего войска в походах, проводниками в безбрежном море сухих степей, где днем
правили путь по солнцу, по высоким курганам, по скрутням травы, а ночью больше ухом да слухом. Без труда узнаем
пластунов в следующих строках "Истории запорожских козаков" Д.И.Яворницкого: "Скрываясь, будто звери, по тернам
и камышам, умея выть волком, выкрикивать перепелом, питаясь всем, что только попадалось по пути, запорожские
козаки зорко высматривали врагов, внезапно нападали на них и с малыми силами разбивали и побеждали множество
неприятелей". Однако из-за скудости сведений, сообщаемых хрониками, запорожских пластунов легко спутать как
с казаками-могильниками, устраивавшими свои наблюдательные посты на высоких "могилах" (курганах) и сообщавшими
о передвижении татарской орды в степях, так и со знаменитыми "характерниками", о которых ходили легенды.
В народной песне про Семена Палия, также счтавшегося характерником, есть и такие слова, которые в равной степени
можно отнести и к пластунам:

"Хто в траві врівні з травою?
Хто в воді врівні з водою?
Хто у лісі врівень з лісом,
Перевертень в лісі бісом?
То Палій, то Палій..."

Столь малое внимание, уделяемое пластунам историками той эпохи, легко объяснить событиями тех далеких времен,
когда деятельность запорожских разведчиков была просто незаметной и незначительной на фоне грандиозных по своим
масштабам казачьих восстаний и походов под руководством Сагайдачного , Хмельницкого и Сирка, сотрясавших Польшу
и Украину не одно десятилетие. И как это ни покажется странным, завеса тайны приоткрылась над пластунами лишь после
разрушения Запорожской Сечи в июне 1775 г. российской армией, возвращавшейся из крымского похода. Действуя
согласно манифесту Екатерины II, напуганной размахом Крестьянской войны во главе с Емельяном Пугачевым и
стремившейся избежать подобного в Малороссии, войска генерала Текели окружили Сечь, арестовали казачью старшину
и разоружили запорожцев. Часть из них под покровом ночи сумела тайком уплыть вниз по Днепру на лодках, перебраться
через море во владения Оттоманской империи и, приняв турецкое подданство, основать Задунайскую Сечь.
Большинство же сечевиков рассеялось по всей Украине, дожидаясь лучших времен.

В конце 80-х гг. XVIII века, в преддверии новой войны с Турцией, всесильный фаворит императрицы
генерал-фельдмаршал Григорий Потемкин, светлейший князь Таврический, испытывая нужду в легком флоте,
решил возродить запорожское войско, названное сперва "Войском верных Козаков". Запорожцы храбро проявили себя
в русско-турецкой войне 1787-1791 гг., особенно отличившись при взятии Очакова и крепости Березань.
Именно тогда казачье войско и переименовали в Черноморское. За заслуги в войне царское правительство отвело
черноморцам земли сперва в низовьях Южного Буга и Днестра, а затем, из соображений охраны рубежей на
Северном Кавказе и по просьбе самих запорожцев, выделило им указом от 30 июня 1792 г. территорию "...так, чтобы
с одной стороны река Кубань, с другой же Азовское море до Ейского городка служила границей войсковой земли".

Переселившись в 1792-93 гг. на Кубань, запорожцы нашли здесь не только плавни и степи, напоминавшие им днепровские,
но и новых врагов в лице многочисленных горских племен - бесленеевцев, темиргоевцев, шапсугов, абадзехов и других,
известных под общим названием черкесов. Науськиваемые турецкими пашами и имамами, горцы под зеленым знаменем
"газавата" (священной войны) стали совершать разорительные набеги на казачьи поселения, угоняя стада и выжигая поля
с хлебом. Эта приграничная партизанская война, длившаяся без малого полвека, породила с той и с другой стороны
отчаянных храбрецов совершенно особого склада.

Кубанские плавни представляли собой первозданный в своей природной дикости мир, полный кипучих страстей и борьбы
за жизнь. Эти приречные, слегка подтопленные низины, сплошь заросшие высоким камышом, а местами и густым лесом,
являлись настоящим раем не только для разнообразной пернатой живности, но и для диких коз, лисиц и вепрей. Но часто
узкими извилистыми тропками пробирались вовсе не охотники, выслеживающие дичь, а хитрые и беспощадные "психадзе",
что значит "водяные псы". В отличие от конных "хиджретов" (от арабского "хиджра" - исход Магомета из Мекки), про
набеги которых говорили, что они "подковами пашут, свинцом засевают, шашками жнут", пешие психадзе, словно
оправдывая свое название, действовали по большей части ночью, подкрадываясь и таясь, и при малейшем удобном случае
поголовно вырезая казачьи сторожевые пикеты. Имея таких коварных противников, пришлось запорожцам выставить из
своей среды воинов, ни в чем не уступавших им по сметливости и знанию всевозможных уловок - такими и были
черноморские пластуны.

"Они учились быть разведчиками и были непревзойденные разведчики; они учились часами без малейшего движения
сидеть или лежать в засаде; они учились без промаху стрелять из штуцера или из пистолета и владеть кинжалом, как
мог бы владеть им только природный горец", - напишет позднее про ратную службу пластунов С.Н.Сергеев-Ценский,
известный историк и писатель.

Черноморские пластуны бродили в плавнях небольшими группами по три, пять или десять человек, устраивая в густых
зарослях у троп свои "засеки" или "залоги" (засады), в которых и сидели они на корточках, не шелохнувшись, порой всю
ночь, выставив перед собой штуцер и прислушиваясь ко всему происходящему в плавнях. Однако, почуяв опасность,
пластун мог отреагировать на нее молниеносно метким выстрелом "на хруст" даже в полной темноте, поскольку
посредственных стрелков в пластуны не брали. Сама специфика их службы с чередованием долгой, томительной
бездеятельности и постоянной готовности к схватке породила особый тип воина. Пластунами были в больинстве
своем люди средних лет, поскольку считалось, что молодые слишком горячи для этого, или "жвавые", как говорили
запорожцы, а к старости человек уже становится "валкуватым", т.е. тяжелым на подъем, не обладающим нужной
сноровкой. Живописен был и сам внешний вид пластуна. Обутый в мягкие постолы из шкуры для бесшумной ходьбы,
одетый в черкесский бешмет, подраный и заплатанный чуть не в сорока местах в силу долгих странствий по плавням и
"хмеречам" (кустарникам), пластун всегда носил с собою свой неизменный штуцер, кинжал и различные "причиндальи"
- пороховницу, сумку-пулечницу, огниво и прочие необходимые мелочи. Порою пластуны прихватывали в плавни
скрипку, чтобы развлечься в часы досуга, ибо среди них было немало хороших музыкантов. На всю Кубань прославился
пластун Корсунского куреня Омелько Вернигора, захваченный черкесами в плен и отпущенный ими, очарованными
волшебной игрой, на волю. Вся деятельность пластуна так или иначе была связана с понятием "сакмы". Само это слово в
переводе с татарского означает вообще любой след, оставленный человеком или зверем, но у пластунов оно приобрело
более широкое значение. Еще во времена Запорожья бывалые сечевики "слушали сакму", прислонив ухо к земле - и если
слышен был гул от татарской орды, то говорили, что "сакма гудит". Медленно пробираясь потайными тропами в
кубанских плавнях, пластуны так же чутко присматривались ко всем следам, оставленным на мягкой заболоченной почве.
Порою передвижение противника можно было определить по стаям всполошенных появлением человека птиц, а
вражескую засаду с головой выдавали тучи кровожадной мошкары, клубившейся над этим местом.

Частенько черноморцы и сами переправлялись через Кубань и уходили далеко вглубь вражеской территории,
подкрадываясь тайком к черкесским аулам и выведывая намерения горцев. И когда утром на влажной росистой траве
оставался широкий след ночного соглядатая, черкесы устраивали погоню. Но опытный пластун мог не только бесшумно
ползать "по-пластунски", вжимаясь телом в землю и работая локтями и коленями, но и с легкостью уходить от
преследователей. Тогда он начинал "путать сакму", применяя различные хитрости - долго петлять, прыгать на одной ноге
или идти спиной вперед (по-козацки: "задковать"), вводя противника в заблуждение.

Именно за своеобразный способ передвижения пластуны и получили свое название, поскольку украинское слово
"пластувати" и означает ползать на животе. Однако Ф.А.Щербина, автор "Истории Кубанского казачьего войска",
приводит относительно пластунов такие сведения: "По роду их деятельности, в дозоре или в тылу противника, им
приходилось нередко часами, не шелохнувшись, лежать пластом на земле, слившись с окружающей местностью, и вести
наблюдения. Отсюда и пошло название "пластуны".

По всей Черномории гремела слава таких пластунов как Таран, Васькович, Завгродний, Рогач, Чернега, Гуртовый,
Мандруйко, Шульга, Даниленко и многих других удальцов, неоднократно выходивших победителями в схватках с
горцами. Про подвиги некоторых из них слагались легенды при жизни, как, например, про Алексея Бескровного,
который четыре раза бежал из черкесского плена, прежде чем добрался к своим. Весь израненный, в последней схватке
он один отбился шашкой от десятка наседавших на него горцев; с гордостью говорили казаки про своего героя:
"Это у черноморцев атаман не Безкровный, а Безсмертный!"

Такая действительность не могла не породить волшебных преданий и сказочных небылиц, своими корнями уходящих в
запорожские верования. Считалось, что у пластунов есть особые "характерства" - заговоры от кровотечения, от змеиного
укуса, от опоя коня, от пули летящей и сабли разящей, многие из которых начинались словами:
"Я буду шептать, а Ты, Боже, спасать..." Рассказывали, что такие характерники могли наводить на врагов
"мару" (наваждение), да так, что те друг друга поубивают или вместо казака "цапа" (дикого козла) к дереву привяжут,
в то время как хитрый запорожец стоит себе сбоку и посмеивается в свои длинные усы. Но как бы там ни было, а все же
черноморцы больше полагались на свою отвагу, поскольку верили, что заговоры от пуль и сабель действуют лишь тогда,
когда в бою не поворачиваешься спиной к врагу. С пластунами времен Запорожья связывают и возникновение гопака.
Те, кто знаком с этим казачьим танцем, знают, что все фигуры в нем делятся на два уровня - прыжки в воздухе,
или собственно гопак, и так называемые "ползунцы", выполняемые сидя на корточках, причем до наших дней сохранились
народные названия большинства из них. Рисунок самого танца удивительным образом похож на своеобразную тренировку,
в которой есть как разминочные упражнения (ползунцы "гусак", "жабка", "колесо"), так и фигуры, напоминающие боевые
приемы - "стрижак", "чепак", "млын", "коса", "садить гайдука" и прочие. Это предположение вполне правдоподобно,
особенно если учесть, что пластун, сидя на корточках в засаде и внезапно окруженный подкравшимися врагами, порой не
имел времени подняться на ноги и ему приходилось отбиваться сидя. Да и сами значения слов "ползунец" и "пластун"
(т.е. ползающий) слишком близки, чтобы быть простым совпадением. Что же касается гопака, то скорее всего такие
фигуры как "разножка", "пистоль", "голубец", "чорт" и другие, выполняемые в прыжке, использовались для спешивания
всадников передовых татарских разъездов, пробиравшихся днепровскими плавнями на своих низкорослых степных конях.

Само собой разумеется, что такая мощная воинская традиция как пластунство не могла долго оставаться в тени. Еще в 30-х гг.
XIX в. генерал-фельдмаршал князь А.И.Барятинский стал заводить первые пластунские команды, поставленные на казенное
довольствие, а в 40-х гг. для строевых пластунских батальонов была введена единая войсковая форма черного цвета.

Но самой яркой страницей в истории пластунов стало участие в Крымской войне 1853-56 гг. Для обороны Севастополя
из Черномории прибыли 2-й и 8-й пластунские батальоны во главе с полковниками Головинским и Беднягиным.
Уже 13 сентября 1854 г., на четвертый день своего прибытия 120 пластунов уничтожили тактикой прохождения сквозь
конный строй 2 французских полуэскадрона близ Балаклавы, рассеявшись по полю и спокойно перестреляв мчавшихся на
них кавалеристов. В героической битве за Севастополь пластуны с успехом выполняли самые сложные задания, неоднократно
совершая ночные вылазки. 28 ноября 1854 г. казаки захватили неприятельскую батарею, но при отступлении потеряли
несколько человек убитыми, над трупами которых французы глумились весь следующий день. Наступившей ночью
Порфирий Семака совершил беспримерный поступок, выкрав из-под самого носа неприятеля тело своего товарища.
За эти и другие подвиги оба пластунских батальона, численность которых сократилась более чем вдвое, были награждены
георгиевскими знаменами с надписью "За мужество при обороне Севастополя в 1854-55 гг."

Во всех следующих военных кампаниях черноморские (с 1860 г. кубанские) пластуны проявили себя столь же героически.
В русско-турецкой войне 1877-78 гг. участвовало шесть пластунских батальонов, которые особенно отличились при
переправе Дуная, штурме Систова и Шипкинского перевала. Многие кубанцы были награждены знаком отличия военного
ордена св. Георгия IV степени и серебряными сигнальными рожками с гравировкой "За оборону Шипки в 1877 году".

К началу XX в. команды пластунов получили всеобщее признание и широкое распространение в российской армии.
Пластунские батальоны по численности приближались к конным полкам, имея четырепять сотен по 180 человек каждая,
22 офицера и 858 нижних чинов. В одном только Кубанском казачьем войске насчитывалось 18 таких батальонов, которые
по первому мобилизационному призыву в июле 1914 г. тут же отправились на фронт. На Кавказе они сражались в составе
четырех Кубанских пластунских бригад и уже к апрелю 1915 г. награждено было свыше девяти тысяч (!) пластунов - факт сам
по себе красноречивый.

Бурный семнадцатый и последующие за ним годы принесли немало горя кубанскому казачеству. В это смутное кровавое
лихолетье сгинули бесследно полки Линейный, Екатеринодарский, Черноморский, Полтавский, Хоперский, Запорожский,
Уманский, Кавказский, Таманский, Лабинский, а с ними и знаменитые пластунские батальоны. Но не пропала сама традиция,
приемы которой перекочевали в арсенал пограничников и войсковой разведки, служа верой и правдой родному Отечеству.

[Аз Есмь]

Характерники
Наших характерников многим напоминают
японские ниндзя, о которых подростки точно знают. Хотя в школах истории
именно Украины, а не Японии, должна быть большее внимание ...

Стрелков-разведчиков в казацком войске называли пластунами. На Запорожской Сечи они
создали даже отдельный Пластунивского шалаш. О них А. Чайковский
пишет: «Кто находчивый и хитрый, умеет собипорадиты, получает от общества
прилагательное колдуном, какого надчоловика, которого пуля не берет и
который самого черта умеет окульбачиты и заставить себе служить. Д.
Яворницкий тоже утверждает, что «между казаками всегда были так называемые
«Характерники», которых ни огонь, ни вода, ни сабля, ни обычная пуля,
кроме серебряной, не брали. Такие «характерники» могли открывать без ключей
замки, плавать на лодках по полу, как по морским волнам, переходить
через реку по суконной войлока или циновках из лозы, брать в голые руки
раскаленные ядра, видеть за несколько слоев вокруг себя с помощью
особых «верцаел», находиться на дне реки, влезать и вылезать из туго
завязанных и даже зашитых мешков, «кувыркаться» у котов,
превращать людей в кусты, всадников на птиц, залезать в обычное
ведро и плыть в нем под водой сотни, тысячи слоев ».

Так же и В. Голобуцкий считает, что характерники были «заказаны от пули и сабли.
Свое начало казаки-характерники ведут еще от древнеукраинских языческих
волхвов (жрецов, чародеев. В произведениях П. Кулиша о происхождении
казака-колдуном читаем:

О казаки! Зветесь вы христиане,
И так ищете себе безопасности,
Как ваших предков хищники плохие
Научили в века какие-то далекие.

В. Шевчук пишет о волхвов следующее: «Они, считалось, знали тайную силу
вещей, явлений и владели своей, выработанной в веках, наукой и
приемами, с помощью которых эту веру вселяли в массы. Они занимались
пророчеством, то есть предвещали о будущем, почему и называли их
вещунами.

По мнению В. Пилата: «После крещения Руси,
преследуемые князьями и греками волхвы, жрецы и воины-охранники храмов
объединялись в тайные общества и в отдаленных от крупных городов местах
начали создавать Сечи. На островах Днепра, побережья Буга и Днестра,
в Карпатах и многочисленных лесах Украины (Руси) волхвы основали
школы боевого закаливания и подготовки, в которых путь воина к вершинам
совершенству опирался на родной вере, извечные обычаи и обряды. Здесь мы
можем вспомнить предшественников казачества XVI века, таинственных степных
бродников, вигонцив галицких и другие военные общины.
Недаром и Запорожская Сечь возникла на острове Хортица. Еще в первой половине Х в.
византийский император Константин Багрянородный рассказывал, что русы
имеют пристань на острове Святого Георгия (Хортице, где у
исполинского дуба возлагают свои жертвы. О том, что чтили
запорожцы это место, пишет также Я. Новицкий: «Легенда рассказывает, что
многовековой святой дуб был местом, где собирались запорожцы и казацкая
совет для обсуждения политических и общественных вопросов; под дубом звучали
запорожские молитвы; иногда они брались за оружие против врагов. В 1775
году, после Троицких праздников, запорожцы в последний раз отдали дань
святому дубовые, где они распили несколько бочек водки и в последний раз
оттанцевали запорожского казачка ».

Доказательством того, что многие из характерников не был христианином, было то, что «их никогда не хоронили попы, а хоронили их запорожцы по-своему». Даже некоторым, как
рассказывают легенды, забивали в грудь кол, чтобы они по смерти не
вставали, а потом засыпали землей. Однако самым распространенным погребением
характерников было захоронение лицом вниз.

Этот обычай сложился еще со скифских времен. Как утверждает С. Бессонова, так хоронили «опасных людей-колдунов, т.е. лиц, чье посмертное возрождение было нежелательным. Для этого их обращали лицом вниз, чтобы солнце не коснулось их своим
животворным светом. Одно из таких захоронений казака-колдуном, как
сообщает П. Лавров, было раскопано в 1936 году возле с. Архангельск
Ясиноватского района Донецкой области. Казак лежал в дубовом гробу,
сделанном без единого гвоздя. Когда открыли гроб, увидели останки
казака в красных шароварах и синем кафтане, подпоясанном зеленым
поясом. Он лежал лицом вниз, а за поясом имел воробышек водки,
запечатанный сургучом. Простые люди называли характерников колдунами,
галдовникамы, а попы считали, что у них «вселился бес.
Создавая свою систему боевого выучки, казаки-характерники были продолжателями дела волхвов.

Кроме того, украинские имели возможность ознакомиться и с боевыми искусствами
других народов, ведь среди запорожцев были представители 20 наций.
Например, гетмана Предслава Лянцкоронского современники величали как
рыцаря, вышколенного в рыцарских штуке современной Европы («пройдя целую
Европу, побывал в Иерусалиме и разных варварских краях, и там
много научился с военной штуки, и вернувшись домой, пользовался тем:
в военной штуке много отменил и нового завел ».

Все это дошло до наших дней в виде боевых танцев - гопака, метели, казачка.
Сравнивая богатство движений китайской системы ушу с гопаком, И. Лебедев
пришел к выводу, что для того, чтобы выполнить гопак, нужно «много еще
неуловимое, что выходит за рамки китайской гимнастики ». По его мнению,
гопак является следствием развития системы физической и психической подготовки
наших предков-воинов.

Репутацию колдуном имели некоторые исторические личности. В частности, современники считали галдовником наказного гетмана Ивана Золотаренко, прославившийся в годы Освободительной войны своими успехами в боях с поляками. Его смерть окутана многими
тайнами. Как повествует автор «Истории русов», «наказной гетман,
Золотаренко, возвращаясь с войском по приказу в Белоруссию и проходя
город Старый Быхов, выстрелом из ружья, сделанным из одной колокольни
Засев там католическим органистом Томашем, убитый насмерть, а
органист признался добровольно, что подготовленный к этому злодейству
католическими ксендзами, которые дали ему пулю из священной чаши, по его
словам, освященную и укрепленную специальными заговорами ... И действительно,
после осмотра оказалась и пуля необычной, и в ней середина была
серебряная с латинскими буквами! Тело убитого Золотаренко увезли на
родину в город Корсунь на погребение в тамошний деревянной церкви,
его счет построенной. Но когда началось погребения в присутствии
многих людей и духовенства, то громовым ударом зажженная церковь, и
тело убитого вместе с церковью сгорело в пепел ».

Многие странных историй рассказывали о запорожского кошевого Ивана Сирка.
За время своего атаманством с 1659 по 1680 годы Сирко участвовал в 55
битвах и везде выходил победителем, не считая множества мелких стычек
с врагами, не занесенных в летописей и выигранных им. Поэтому чаще
со всех других кошевых выбирали запорожцы на Валних (главных) Советах.
За 22 года избирали Сера 22 раза! Верили, что он знает наперед о том,
кто с ним собирается воевать, что во время боя может перекинуться на
борзой, волка или ястреба, или заклясты вражеское войско. Недаром же турки
и татары прозвали его «Урус шайтан». Татарские матери именем Сера
пугали детей. Турецкий султан издал фирман (указ) о моления в
мечетях на гибель Сирко. А. Кащенко писал о нем: «Смог бы
простой человек с таким небольшим кучкой общества самостоятельно, без
чужой помощи отбиться от далеко большего и лучше вооруженного войска
турецкого и татарского, и более 30 000 янычар, как баранов,
вырезать между сечевыми курень? А кто, как не колдун, смог бы
вскочить с кучкой общества в самый Крым, гнездо большой орды,
разрушить его огороды, спасти невольников, согнанные туда со всех
земель, и взять большую добычу? »

О запорожского кошевого
Григория Сагайдачного говорили, что «его ни пуля не брала, ни сабля не
рубила. Он такой был, что из воды выходил сухим, а из огня мокрым. Он
знал все броды и колдовские средства. Словом, он был знающим
мужем.
Славу колдуном имел и фастовский полковник Семен Палий.

С помощью характерництва казака Кравчины внезапно был схвачен Игнатом
Голым предатель Савва Чалый, который, выросши в Сечи, переметнулся к полякам
и стал злейшим врагом запорожцев. По преданию, Голый и Кравчина,
«Как одьижджалы из Запорожья, то насыпали в сафьян (сапоги) своей земли,
набили ее лошадям под копыта и пообтикалися терном. Вот она и отводит
глаза, как они за лесами в своей земле ». Вообще, у казаков был обычай
перед походом насыпать своей земли под стельку сапог и шапки.
Считалось, что «кто сапоги сбросит, поэтому смерть, а кто шапку снимет, потому
голову снимут ».

П. Петерсон, швед, бывший в Московии в 1608
году и написал историю беспорядков на Московщине во времена борьбы
претендента на московский трон Дмитрия, отмечает большую роль
украинских казаков. «Проводником казаков, - говорит П. Петерсон, - был
Корела, ловкий «чернокнижник», который чудодийством очень помог
Дмитрию.

Многие характерников приняли участие в гайдамацком
движении. Современник поляк Корятович рассказывал, что не раз солдаты
видели, как гайдамаки собирали с себя пули, которые попадали им в грудь или
лицо, и бросали их обратно в противника. Поэтому поляки, отправляясь на
гайдамаков, святили шаре.

Именно характерники, когда московские
войска в 1775 году подошли разрушать Сечь, в отличие от старшины и
духовенства, которые уговаривали запорожцев не проливать христианской крови,
призвали поступит врагам сопротивление. В одной из песен поется, как
характерник Васюта обратился к кошевому:

Позволь, батька атаман,
Нам на башне стать:
Москаль станет с мечами,
А мы с палашами,
Не выбьешь палашами,
Выбьет кулаками,
Пусть слава не ляжет
Промеж казаками! ..

По преданию: «Как стало войско против запорожцев, а характерники и
вышли. «Ну, говорят, сдаваться не будем, бейте! Москали за ружья,
цилять их, а ружья - щелк, щелк, щелк! - И не курят. Посмотрели, вплоть
порох мокрый ... «Ну, говорят, вас, наверное, и черт НЕ свитка.
Характерники вовсе не хотели сдаваться Екатерине. Однако большинство
запорожцев пристало на уговоры старшины с духовенством и сдались. Но
упрямые, возглавляемые характерниками, покинули Сечь и убежали за
Дунай в Турцию, где они основали Задунайскую Сич (на территории
современной Румынии). Проявили себя характерники и на новом месте - в
войне казаков с липоване (российскими казаками-некрасовцев. По
преданию, характерники помогли казакам завладеть липованских
городком Дунаевець.
Многие старики характерников осталось на
Большом Луге и после разрушения Сечи. В народных рассказах
сохранились фамилии некоторых из них: Джереливський «сам ковал ружья и
умел заговаривать их, был великим стрелком и охотником, не боялся ни
облака, ни грома », а также Канцибера, Гайдук и другие. Прожили
более ста лет. До нас дошли некоторые географические названия, связанные с
ними: Джереливське урочище, Канциберивське озеро и урочище.

Характерництво,
безусловно, таит много тайн для историков, врачей, биологов,
химиков, физиков, инженеров. То, что нам известно, только вершина айсберга,
основа которого скрывается в темных глубинах мистики и парапсихологии. На
мнению А. Бердника, «... характерництво было не исключением, а посвященным
духом бытия Сечи Запорожской; вся Сечь была «братством характерников.

Евгений Луцив, «Образование»
http://www.slovoor.info/SO12/St12Znj.htm