Крылья, о воздухоплавании и не только Опции Поделиться

[zeep]

http://lib.ru/EKZUPERY/planeta.txt

Так требования ремесла преображают и обогащают мир. Но для того чтобы в
привычных картинах летчику открылся новый смысл, ему вовсе не обязательно
пережить подобную ночь. Однообразный вид за окном утомляет пассажира, но
экипаж смотрит другими глазами. Вон та гряда облаков, встающая на горизонте,
для летчика не декорация: она бросит вызов его мускулам и задаст нелегкие
задачи. И он уже принимает ее в расчет, измеряет и оценивает, они говорят на
одном языке. А вот высится гора, до нее еще далеко, - чем она его встретит?
При свете луны она послужит неплохим ориентиром. Но если летишь вслепую, и,
уклонясь в сторону, с трудом исправляешь курс, и не знаешь точно, где
находишься, тогда эта горная вершина обернется взрывчаткой, наполнит угрозой
всю ночь, как одна-единственная мина - игрушка подводных течений - отравляет
все море.
Иным видится пилоту и океан. Для пассажиров буря остается невидимкой: с
высоты незаметно, как вздымаются валы, и залпы водяных брызг кажутся
неподвижными. Лишь белеют внизу широко распластанные пальмовые ветви,
зубчатые, рассеченные прожилками и словно заиндевелые. Но пилот понимает,
что здесь на воду не сядешь. Эти пальмы для него - как огромные ядовитые
цветы.
И даже если рейс выдался удачный, на своем отрезке трассы пилот не
просто зритель. Он не восхищается красками земли и неба, следами ветра на
море, позолотой закатных облаков, - он их обдумывает. Точно крестьянин,
который, обходя свое поле, по тысяче примет узнает, ждать ли ранней весны,
не грянут ли заморозки, будет ли дождь, и пилот тоже предвидит по приметам
близкий снегопад, туман или ясную, погожую ночь. Поначалу казалось, самолет
отдаляет человека от природы, - но нет, еще повелительней становятся ее
законы. Грозовое небо вызывает пилота на суд стихий - и, одинокий, он
отстаивает свой груз в споре с тремя изначальными божествами: с горами,
морем и бурей.

[zeep]

Leonardo da Vinci

Искусственный полет был задачей, постоянно занимавшей воображение Леонардо: он работал над ее разрешением около двадцати пяти лет. Он подходил к ней, как и к другим своим задачам, руководствуясь определенным правилом, которое звучит как предпосылка ко всему, что он делал: "Хотя человеческая искусность способна многое изобрести... все же она никогда не создаст предмет более прекрасного, простого и правильного, чем создает природа, потому что в ее изобретениях нет ничего лишнего, ничего недостающего (ничего нельзя прибавить, ничего отнять)". К несчастью для Леонардо, секрет движущей силы навсегда остался скрыт для него, поэтому его кропотливые усилия по имитации полета птиц ни к чему не привели. В основном он сосредоточивался на конструировании машин, подобных той, что показана на следующей странице: в ней лежащий на спине человек должен был руками приводить в движение крылья. Иногда одержимость идеей доводила его до крайности: например, он нарисовал конструкцию машины с парным комплектом педалей и шарообразным корпусом (слева внизу). Однако некоторые из его разработок просто блестящи. Без сомнения, чрезвычайно удачен пирамидальный парашют, и вполне может быть, что именно Леонардо первым его изобрел.

Большая птица первый начнет полет со спины исполинского лебедя, наполняя вселенную изумлением, наполняя молвой о себе все писания - вечной славой гнезду, где она родилась.

С горы, от большой птицы получившей имя, начнет полет знаменитая птица, которая наполнит мир великой о себе молвой.

Перчатка из ткани в виде растопыренной руки, для плавания в море.

а - сгибает крыло, b - поворачивает его рычагом, с - опускает его, d - поднимает снизу вверх.

Летательная машина, так называемый «орникоптер» («птицелет»)

Мехи, в которых человек, падая с высоты 6 локтей не причинит себе вреда, упадет ли на воду или на землю; и мехи эти, связанные наподобие четок, подвязываются сзади.

Если падаешь с двойными мехами, которые держишь под задом, сделай так, чтобы ими удариться о землю.

Что касается переворачивания на бок на какое-нибудь ребро, надобно предотвратить его с самого начала, построив машину таким образом, чтобы при спуске защита оказалась предусмотренной; и это будет достигнуто путем помещения ее центра тяжести над центром тяжести ею поднимаемого груза, всегда по прямой линии и при довольно далеком расстоянии между одним центром и другим, т. е. у машины в 30 локтей ширины центры эти должны отстоять друг от друга на 4 локтя, и один, как сказано, должен находиться под другим, дабы при спуске часть наиболее тяжелая всегда руководила движением. Кроме того, если птица захочет упасть головой вниз, по наклону, который перевернул бы ее, то это не может случиться, поскольку часть более легкая оказалась бы под более тяжелой и легкое опустилось бы раньше тяжелого, - вещь при продолжительном спуске невозможная, как доказывается 4-й [главой] «Механических Элементов».

Птица - действующий по математическим законам инструмент, сделать который в человеческой власти со всеми движениями его, но не со столькими же возможностями; но имеет перевес она только в отношении возможности поддерживать равновесие. Потому скажем, что этому построенному человеком инструменту не хватает лишь души птицы, которая должна быть скопирована с души человека.

Душа в членах птицы будет, без сомнения, лучше отвечать их запросам, чем это сделала бы обособленная от них душа человека, в особенности при движениях почти неуловимого балансирования. Но поскольку мы видим, что у птицы ощутимых движений предусмотрено большое разнообразие, мы можем на основании этого наблюдения решить, что наиболее явные смогут быть доступны познанию человека и что он сможет в значительной мере предотвратить разрушение того инструмента, коего душой и вожатым он себя сделал.



http://worldleonard.h1.ru/doc/ogl/ogl_02.html


на этом же ресурсе нашелся интерес к К.Э Циолковскому

http://worldleonard.h1.ru/doc/ogl/tziol.htm

Неизвестные разумные силы

Современная наука сильно склоняется к тому, чтобы признать механичность вселенной. Последняя подобна часам, автомату, кино - молчаливому или говорящему. С точки зрения разума,стоящего вне космоса (независимо от него) все идет определенным порядком, как заведен машина и идти иначе не может. Наука сначала приняла механичность для мертвой природы, например, для небесных тел, потом для низших организмов, далее - для высших и, наконец, для человека. Я думаю, можно принять ее и всего космоса (т.-е. и для высших существ космоса). В существа зависит от устройства его мозга, воспринятых с рождения впечатлений и сейчас действующих влияний, этому она, с точки зрения внемировой, также автоматична, как часы или любой автомат. Восточный человек да это сознал и проникся вредным фатализмом, верою в судьбу, в неизбежную будущность. Он стал равнодушным к своей личной деятельности, опустил руки и не шевелил мозга "Чему быть, тому не миновать", говорим и мы культурные люди. Я думаю, что механичность мира несомненна, хотя она и чрезвычайно сложна. Возьмем хоть человека и его поступки. Они зависят от очень многих вещей. Предвидеть их почти невозможно. На жизнь человечества, например, имеют влияние бесчисленные неизвестные нам законы природы. Разве разгадано строение атома и его частей? Ряд противоречащих друг другу гипотез не есть еще истина. Мы не знаем также обстоятельно строения, размеров, динамики и органической жизни космоса. Очень возможно влияние на нас живых существ, подобных нам, только более совершенных. Если его теперь нет. то оно может еще проявиться. Бесчисленные планеты вселенной несомненно кишат ими.
Наконец, материя не сразу появилась такой плотности , как сейчас. Ныли стадии несравненно более разреженной материи. Она могла создать существ нам сейчас недоступных, невидимых. Сзади нас тянется бесконечность времен. Сколько было эпох, сколько случаев для образования разумных существ, непостижимых для нас! Kaкого их влияние на нас, каковы ,их отношения между собой -мы не знаем. Есть факты, которым мы не верим, пока они не коснутся нас самих. Они говорят за вмешательство каких-то непонятных сил в человеческие поступки. Я подчеркиваю тут только сложность мира, но не отрицаю его автоматичность и его единое начало - материю. Воля человека и всяких других существ - высших и низших -есть только проявление воли вселенной. Голос человека, его мысли, открытия, понятия, истины и заблуждения - есть только голос вселенной. Все от нее. Но прежде чем дать истину, она колеблется в нас между правдой"и заблуждением. Приходит, однако, время, когда истину устанавливается, как она, наверно, установилась в достаточно живших мирах, т.-е. почти во всей вселенной.
Ни у одного существа ее, хотя бы превосходящего разумом человека в миллионы раз, нет воли и свободы действии с точки зрения внекосмической.
Но есть другого сорта "воля-условная, человеческая и выше, которая отрицает фанатизм и сопряженную с ним бездеятельность. Под условной волей мы подразумеваем согласие желаний и намерений существа с его поступками или с его работами. Такая воля есть. Ее существование нисколько не противоречит механичности вселенной. В говорящем кино мы видим людей, которые вполне согласуют свои мысли и намерения со своими поступками. Разве такое кино не может быть кино, изображающее людей. с сильной, даже безукоризненной волей. Тем не менее мы отлично знаем его автоматичность и зависимость от человека.""