Кинопроект Счастливые люди, Об одном из лучших проектов нашей кинодокументалистики Опции Поделиться

[efan81]

http://www.youtube.com/watch?v=o8-LOmIruRQ

«Счастливые люди» Блестящий проект нашей кинодокументалистики, получившей вдобавок мировое признание и вышедший в мировой прокат под названием «Счастливые люди: год в тайге» в соавторстве с известнейшим режиссёром Вернером Херцогом.

Автор фильма – русский документалист Дмитрий Васюков. Один из продюсеров – Тимур Бекмамбетов.

Вот как Васюков рассказывал об этом замечательном проекте....

– Идею снять фильм в Сибири предложил друг моего партнера и племянник Андрея Тарковского – Михаил. Вообще он москвич, но давно переехал жить в Бахту (туруханская деревня на севере Красноярского края в которой снят фильм). Я сразу согласился с ним сотрудничать. В один из его приездов в Москву мы с ним встретились, все подробно обсудили и решили, что кино должно быть посвящено рыбалке. Деньги на производство получили от Агентства печати и средств массовой коммуникации. Они нам выписали грант, как социально значимому проекту. Затем я отправился в тайгу, взяв с собой одного оператора.
Сначала действительно снимал про рыбалку – по бумагам фильм вообще проходил под заголовком «Енисейские рыбалки». Но по мере того как я там обживался, сугубо рыбацкая история стала отходить на второй план. Материал диктовал новую, более мощную тему. Я это чувствовал. Но замысел Тарковского тоже менялся. Он захотел сделать фильм о тяжелой жизни и труде сибирских охотников. Меня это категорически не устраивало – своей узкопрофильной направленностью. Чтобы избежать конфликтов, ничего не говоря Михаилу, я продолжил снимать, но уже понимал, что делаю совсем другое кино.
Название появилось по возвращении в Москву. Подсказал мне его наш композитор, Александр Войтинский, помимо всего прочего как режиссер, снявший блокбастер «Черная молния». Я все время ему говорил, что бахтинцы страшно счастливый народ. И Войтинского однажды осенило: почему бы так и не назвать фильм? Эти два слова очень точно передают мое отношение к этим людям. Я очень сильно завидую их образу жизни. Наша экспедиция длилась около года. Мы купили за двадцать тысяч рублей домик в деревенской черте и жили вместе со всеми остальными бахтинцами. Ничего не таили и быстро объяснили жителям деревни цель нашего приезда. Люди нас сразу поняли и поддержали. Я там провел даже больше года, потому что начал работать над фильмом чуть раньше. В Москву почти не выбирался. После получения гранта из Бахты выезжать не было ни времени, ни желания.
Фильм завоевал международное признание через Тимур Бекмамбетова. Я ему как-то раз дал посмотреть «Счастливых людей», он устроил в Голливуде несколько показов, фильм кому-то даже понравился, но дальше дело не пошло. Потом оказалось, что фильм через чьи-то руки попал к продюсеру Нику Н. Рэслану. Они с Херцогом приятели, часто ходят друг к другу в гости. В один из таких визитов у Рэслана дома на плазменной панели шел мой фильм. Херцог не только не попросил выключить телевизор, а, наоборот, сел смотреть «Счастливых людей» от начала до конца с английскими субтитрами. И на четыре часа выпал из жизни. Он говорил мне потом – рассказывал по скайпу, что буквально споткнулся о мой фильм. Он влюбился в этих людей и сразу про них все понял. Когда у нас с ним началось общение, я даже не стал его толком расспрашивать, мол, зачем ему это все надо. Просто зацепило. Он увидел в фильме то, что увидел я, приехав в Бахту, – хрупкость человеческой жизни. Если кто и выживет в случае какого-нибудь мирового катаклизма, так только эти люди. Единственное, я у него поинтересовался, первый ли это у него опыт работы с чужим материалом. Оказалось, что нет. Только раньше он работал с исходниками, то есть делал из чужого материала свое кино, а в нашем случае – толком ничего не менял. В международном варианте Херцог сам читает закадровый текст. В русском я. Еще он мне с самого начала пообещал изменить музыку. Главное, что он сделал, – сократил продолжительность фильма, чтобы его было легче воспринимать. В своем 90-минутном варианте Херцог оставил только то, что было близко ему: деревенскую часть вывел за скобки и уделил все внимание жизни людей в тайге. Еще в Америке не принято читать субтитры, поэтому Херцог полностью переозвучил фильм: провел серьезный кастинг и нашел актеров на всех персонажей – охотников, детей и стариков. Также изменилось название. Он добавил к заголовку уточнение: «Год в тайге».
В создании международной версии я не принимал никакого участия И в Штаты меня никто не приглашал. Да и что туда-сюда мотаться, не за тем же, чтобы учить снимать кино такого мастера. Херцог в итоге сделал свой продукт, который при этом отвечает моему первоначальному замыслу. Он ничего не испортил и тем более не исковеркал. Не нарушил главное ощущение от фильма: бахтинцы – счастливые люди, их не нужно жалеть. Потому что я терпеть не могу страданий и стонов по поводу несчастной российской глубинки. Просто ненавижу. Там, может быть, и правда тяжело жить людям, но стенать по ней я бы никогда не стал. Если бы я пошел по первоначальному сценарию, основная мысль фильма сводилась бы к следующему: «Помогите, люди добрые!» То, что Херцог со мной на одной волне, я понял во время нашего первого разговора. Еще у нас с ним одинаковое отношение к правде. Он даже охарактеризовал мой фильм как «экстаз правды». Остальных он называет «бухгалтерами правды», которые ее подсчитывают и сверяют с фактами.
Херцог страшно самобытен. Херцогу ведь уже много лет, при этом он очень крепкий мужик. Он ведь столько всего снял. Я видел одного «Человека-гризли». Возможно, что-то еще, не помню. Но мне и этого было достаточно, чтобы понять, насколько у нас с ним схожие представления о мире.
Премьера фильма состоялась на фестивале, ежегодно проходящем в американском городе Теллурайд, штат Колорадо. Фестиваль в Теллурайде, с одной стороны, камерный, с другой – собирает серьезных деятелей кино, от неизвестных до знаменитостей. В этом году приезжал Мартин Скорсезе. Фильмы на этом фестивале оцениваются, что называется, по гамбургскому счету. Сеансы нашего фильма прошли при страшном ажиотаже – фамилия Херцога привлекла огромное количество людей. Он мне потом рассказывал, что в зале творилось немыслимое – зрители смеялись и плакали, причем именно там, где это было уместно. И так в течение трех дней. Такого глубокого понимания Херцог сам не ожидал.
В заставке к фильму, которая перед каждой серией повторяется, мир таежных охотников противопоставляется миру обычному. При этом на экране нарезка из телевизионных новостей: Путин на заседании, какие-то теракты, люди с автоматами... Нам не хотелось с самого начала делать фильм клубом путешественников в далекие и загадочные страны. Заставка создана для того, чтобы еще ненадолго продлить привычное состояние телезрителя, в котором он находится благодаря выпускам новостей, сериалам и прочему телевизионному контенту. Когда она заканчивается, я довольно резко переношу действие в другой мир. Никакого противопоставления нет. Просто я попытался показать, что, с одной стороны, в Бахте каменный век, а с другой – не уверен, что они наше прошлое. Мне кажется, они наше будущее.

http://www.logoslovo.ru/forum/all/topic_192/

[А.И.Агафонов]

Некоторые штрихи к СЧАСТЬЮ поморов – из текстов интервью и альманаха Александра Анатольевича Шаларёва, руководителя Поморской экспедиции, действительного члена Русского географического общества.

«…расскажите, пожалуйста, поподробнее о проекте «Поморские берега».

- Наш проект начался в 2008 году и был рассчитан на четыре года, предполагалось обойти все побережье Белого моря, это 2600 километров, и познакомиться с 65 поморскими селами. Задача выполнена. Что мы увидели? За последние 20 лет исчезло порядка тридцати прибрежных сел - статистика удручающая... Исчез мощный пласт культуры, да и социально-экономический фактор был мощный, села давали здоровую молодежь, которая шла и в армию, и в рабочие, и в мореходы» ( http://patriot-pomor.ru/content/view/1836/1 ).

Далее интервью (января 2013-го) более-менее оптимистично – в отличие от фактов, приведённых в альманахе, изданном после экспедиции «Зимнегорские берега» Мезень-Архангельск в 2009 г. (цитирую и вкратце комментирую):

«Основная цель наших экспедиций, это, конечно же, «этнографический срез» – описание жизни поморов в начале 21века.
История мезенской земли такая же древняя, как и история Онежского полуострова, где проходили наши предыдущие экспедиции, и не менее загадочная и интересная. И связано это в первую очередь с разницей в климатических условиях.
Онежская земля по сравнению с Мезенской, это просто оазис тепла и плодородия. Мезень - это уже ледяное дыхание Арктики, это уже отсутствие лесов, а значит и более суровые и повышенные требования к выживанию. До изменения климата условия, возможно, были равными, но вот после, эта земля долго пустовала. И только приход староверов в 17 веке, уходящих от властей и новой веры, вновь оживил эти земли. Они проложили «ворги» - дороги, наладили быт, животноводство, земледелие, судостроение, торговлю. До их прихода русское население жило в основном вдоль реки Мезени и держало морские промыслы и торговлю с Мангазеей. Староверы же освоили беломоро-кулойское плато и создали прибрежные сёла: Нижа, Койда, Майда, Мегра, Ручьи, Зимняя Золотица.
Общение с местными жителями показало, что большинство из них хоть и не считают себя староверами, всё же являются носителями той культуры (обряды, взгляды на жизнь, отношение к природе, восприятие людей, предпочтения в видах деятельности, в символизме – до сих пор по берегам ставят староверческие кресты, причём, не задумываясь к какой вере они относятся, просто делают так, как всегда здесь делали их предки).

…
Несмотря на разные климатические условия, проблемы у мезенских поморов те же, что и у онежан. Запрет на лов рыбы и морского зверя, проблемы с лесом, причём, не только со строевым, но даже и с дровами, дрова стоят дороже, чем у нас в Северодвинске - 1 куб дров в среднем около 1,5 тыс. рублей. Очень острая проблема с транспортными коммуникациями. Их отсутствие не даёт возможности развивать сельское хозяйство и промыслы, так как без транспорта нет сбыта продукции. К примеру, в Долгощелье 96 коров холмогорской молочной породы, но нет возможности летом вывезти продукцию из села. Всё перегоняют в масло и хранят до зимы, а потом по дешёвке сбывают.
Вообще, отсутствие налаженной и доступной транспортной сети - огромная беда поморов и показатель недоработки в деле управления данными землями со стороны областных и центральных властей. Достаточно сказать, что кроме «летающих сараев», сюда летом можно добраться только на барже с контейнерами, оборудованными для пассажиров.
Баржа под громким названием «Беломорье» приходит раз в месяц, и местными жителями иначе как «ржавое корыто» не называется. Но даже на это корыто билеты стоят огромных денег (до 2 тыс. рублей - в зависимости от степени удалённости от порта) и купить эти билеты - большая проблема»...

Для наглядности надо было бы ещё привести размеры доходов жителей, коим неоткуда взять «лишние» не то, что две тысячи, но и – жалкие по нынешним меркам - 200 рублёв.

«Причём, эта баржа не предназначена для хождения по морю, и непонятно, как её вообще выпускают на пассажирские рейсы.
Для примера: «… Указом императора Александра III от 1 июня 1885 года №6738 «О содержании срочных рейсов на Белом море и Северном ледовитом океане» 4 парохода за счёт госказны (55000 рублей в год) совершали регулярные рейсы по всему побережью Белого моря с весны по осень…»
В конце 19 века морские транспортные коммуникации были более совершенные и развитые, чем в начале 21 века. Позор!»

Позор?.. нет, геноцид.

«И ещё одна очень важная проблема.
Это выявление предпосылок для возникновения межнационального конфликта. Дело в том, что люди, живущие в одних и тех же климатических условиях, разделены законодательством по национальному признаку. Речь идёт о поморах и ненцах. Ненцы считаются коренным, малочисленным народом и имеют множество льгот, выплат, прав, государственной и международной поддержки. Всего этого лишены живущие вместе с ними поморы.
Причём, в данной местности поморы являются коренным, и не менее малочисленным народом, чем ненцы. Все эти сёла строили предки нынешних поморов 500-800 лет назад, а сегодня они активно заселяются ненцами, за счёт господдержки и за счёт оттока поморов в города, так как им в их родных сёлах запретили ловить рыбу, строить дома, возрождать свою культуру»...

Так что, именно – этноцид!

«К примеру, очень остро эта проблема высветилась в Долгощелье, так как оно ближе всего к Ненецкому автономному округу. Доля ненцев за последние 10 лет увеличилась с 10% до 30%, детского населения до 50%. Теперь еще государство дополнительно для них собралось строить 30 коттеджей, что неизбежно приведёт к увеличению численности ненцев. При этом, последний дом поморы смогли построить в 1992 году. Зарплата в колхозе 4 тыс. рублей, это меньше, чем пособия у ненцев»...

Вот и о доходах: добрался до «большой земли» да назад вернулся – месячной зарплаты и нет!..

«И, наконец, в довершение ко всему запрет на лов рыбы. Буквально перед нашим приездом, рыбинспекция оштрафовала местного жителя на 2.5 тыс. рублей за лов камбалы. Понятно, что в таких условиях зреет недовольство среди поморов. Они могут долго терпеть, но если не принять мер по выравниванию условий жизни (в лучшую сторону), то рано или поздно случится Долгощельская «кондопога». Мы увидели предпосылки, и будем говорить об этом на всех уровнях власти, но властям надо будет предпринимать меры, не дожидаясь, пока события пойдут по худшему сценарию»…

Прошло около трёх лет между описываемой экспедицией и съёмками фильма, в которых А.А. Шаларёв участвовал в качестве координатора, проводника и консультанта, но не режиссёра.
Зрители фильма могут усмотреть хоть какие-то изменения к лучшему – кроме дальнейшего вымирания, а точнее – уничтожения – поморов?.. (Краткие комментарии к фильму – далее.)

«Проблем много у поморов, но все они - следствие деятельности, а равно и бездеятельности областных и центральных властей. Сами же люди трудолюбивы и гостеприимны, это особенности их менталитета и характера, и они искренне не понимают - за что их, людей труда, притесняет собственная власть.

Экология.
Мы выявили три очага экологической напряжённости, связанной с деятельностью людей. Причём, людей пришлых, сами поморы столетиями жили в ладу с природой, они часть её и нам всем ещё придётся учиться у них этой гармонии с миром, особенно это актуально в условиях глобального экологического кризиса. Напомню, что причиной экологического кризиса является деятельность человека, который изменил свой образ жизни - от гармонии с природой к хищнически-потребительскому. Мезенская земля тому яркая иллюстрация.
Первое. Койдинский полигон падения ступеней ракет, запускаемых с космодрома «Плесецк». Если в советские времена это оправдывалось идеологией и говорилось о повышении обороноспособности страны, то теперь большая часть запусков носит коммерческий характер. А отравляющее вещество гептил, как убивало всё живое в тундре, так и убивает,- ни порядка, ни контроля, ни компенсаций. Зачем? Поморы всё стерпят!
Второе. Всего лишь в 12 км от села Ручьи в августе 1986 года был произведён подземный ядерный взрыв «народно-хозяйственного назначения» (сейсморазведка недр). Ни замеров, ни исследований, ни компенсаций. Зачем? Поморы всё стерпят!..»

Своеобразный северный Чернобыль? Одна из ряда диверсий, направленных на разрушение СССР, России?..

«Третье. Месторожденье по добыче алмазов. Недра земли рвут открытым способом, река Зимняя Золотица умирает. Ни независимой экспертизы, ни компенсаций. Зачем? Поморы всё стерпят!
В общем, малорадостная экологическая картина. С неба сыплется гептил, в земле до сих пор не исследованные последствия ядерного взрыва, а после деятельности «алмазников» - развороченная земля, пустая тайга, и мёртвые реки. Но одного месторождения им. Ломоносова (издевательство над именем великого помора) мало, теперь хотят и второе вводить - им. Гриба, а это окончательно добьёт беломоро-кулойское плато»...

В заключение – такой, весьма существенный эпизод:

«Нижа.
Печально, но села уже нет. На его месте охотничьи угодья для «новых феодалов» (которые, как и все порядочные «феодалы», естественно, прилетают туда на вертолёте). Угодья охраняет семья ненцев-оленеводов. Собственно говоря, на этих самых бедных оленей из бывшего колхозного стада и охотятся «хозяева»…

ТЕРРИТОРИЯ ОХОТЫ, то бишь. Напоминает «Пикник на обочине» мэтров советской фантастики, братьев Стругацких. В коем представители высшего разума посетили Землю, оставив жуткую Зону. По коему «Пикнику» мэтр же советского кинематографа А.А. Тарковский снял фильм «Сталкер» (заметно, впрочем, изменив суть сюжета: в фильме Зона в определённой степени олицетворяет природу, от каковой люди чрезмерно оторвались, каковую быстро и безудержно губят, губя при сём и самих себя). Племянник коего «предложил идею» снять уже документальный фильм про жизнь аборигенов в Зоне («в» потому, что в качестве Зоны – вся Земля)… правда, в отличие от фантазии Стругацких, творцы оной Зоны известны и определяемы ныне метким джидаи (см., например, здесь www.razumei.ru/lib/article/2082 и далее следующие тексты)…
А теперь – краткие замечания к ТЕРРИТОРИИ РЫБАЛКИ.

Под поморами в сём фильме подразумеваемы исключительно те, кто непосредственно связан с морским промыслом – ловишь рыбу или делаешь карбаса, значит, помор!.. ничего иного, кроме «рыбалки» (да мелкой торговли и кустарного ремесленничества ради выживания), насколько можно понять из фильма, в понятие «поморы» авторы не вкладывают… Очень характерно замечание одного из героев фильма, Александра Игнатьевича Коткина,- мол, мы по традиции ходим вдоль бережка… а в качестве некого подтверждения в кадре мелькают лица этаких бомжеватых «краснокожих», кои действительно не вызывают мысли-воспоминания об освоении бескрайних просторов Сибири, о том, как - вместе с успевшими появиться за несколько столетий сибиряками - ломали хребет нацистской Германии!.. (Кстати, поседевший, но чернобровый Коткин, насколько могу судить – такой же помор, как я – терский казак… говор, конечно, сходен с поморским – однако, например, он говорит «бываЕт» - тогда, как моя бабушка, жившая под Каргополем в 250 км от морского побережья, тем не менее, сказала бы «быват», в точности так, как в «Словаре живого поморского языка» И.М. Дурова.)
ЧЕМ в таком случае оные «поморы» отличаются, скажем, от не менее искусных и надо полагать отважных аборигенов французской Новой Каледонии:
«…С идеальной точностью рыбак с копьем прыгает в воздух с впечатляющим показом странной техники охоты копьем.
Рыбак показывает свои невероятные умения на островах в провинции Новой Каледонии, где кланы моря живут почти исключительно на рыбе и других морских существах» ( http://www.rybomir.ru/articles/rybolovnye-...-rybaka-s-kopem )?!.
Хуже того, поморы показаны в фильме в качестве этакой обслуги для богатых бездельников (т.е., крупного ворья) – собирают водоросли для того, чтобы оные использовали в процедурах … для похудения.
Ну и, конечно же, «возрождение веры»: дороги на Мезень нет, зато церковь построили!.. а местный миссионер (также, кстати, «типичный помор», похожий на Вассермана) сетует, мол, не хотят местные работать за кусок хлеба, пьют-с!.. Прав он: плохие из поморов рабы - даже и «божьи»… Однако, надо непременно снять, как помор (всё тот же Коткин – один, кстати, из последних беломорских мореходов по свидетельству А.А. Шаларёва) истово крестится…
Впрочем, другой герой фильма вполне справедливо замечает, мол, геноцид-то (этноцид) северян ещё «при Никитке» (Хрущёве) начался – ликвидация «неперспективных» деревень…

Разумеется, «творцам» (коих технические сотрудники на тель-авидении снисходительно именуют «детьми природы») понимание сего недоступно; максимум, на что оные способны, так это непосредственно выразить эмоции:

«…терпеть не могу страданий и стонов по поводу несчастной российской глубинки. Просто ненавижу. Там, может быть, и правда тяжело жить людям, но стенать по ней я бы никогда не стал»...

«Там» - ЗДЕСЬ, У НАС - не «может быть», «там» – ЗДЕСЬ, У НАС - правда, ГЕНОЦИД. И пускать слюни по поводу счастливого житья в каменном веке (выражение самого же Васюкова, режиссёра обоих фильмов) – быть, в лучшем случае, восторженным идиотом. Однако, я не встречал среди сих «творцов» идиотов, по-своему умны, расчётливы, главное же - чрезвычайно гибки… а вот публику/зрителей-слушателей-читателей держат за лохов:

«…кино должно быть посвящено рыбалке. Деньги на производство получили от Агентства печати и средств массовой коммуникации. Они нам выписали грант, как социально значимому проекту»...

Однако, много ли человеку надобно для счастья?.. Немного: чтобы его умерщвляли медленно и плавно – как лягушку,- если воду нагревать резко, лягушка выпрыгнет; если же плавно, то оная незаметно для себя сварится.

Ps: в Ловзаньгском сельсовете Каргопольского района Архангельской области в 1939 году была ДВАДЦАТЬ ОДНА деревня – в том числе, Жеребцово, откуда родом мой отец, и Диковская, откуда мать… и вот уже много лет, как изо всех осталась лишь ОДНА (!), Жуковская, куда переехали дед с бабушкой по линии матери... И последняя уже из деревень пустеет, многие дома заброшены…

Сообщение отредактировал А.И.Агафонов - 29.3.2014, 18:59