Клуб любителей прозы в жанре "нон-фикшен", история одной жизни Опции Поделиться

[santehlit]

Вы знакомы с литературным жанром нон-фикшен? Когда нет классического построения сюжета – завязка, кульминация, эпилог – а идет практически документальное повествование о жизни. В таком жанре написан сборник рассказов и повестей «Рахит». О чем он?
В двадцать лет силы нет, её и не будет.
В сорок лет ума нет, его и не будет.
В шестьдесят лет денег нет, их и не будет.
/народная мудрость/
Пробовал пристроить его в издательства с гонораром – не взяли.
Пробовал продавать в электронных издательствах-магазинах – никудышный навар.
Но это не упрек качеству материала, а просто имени у автора нет. Так я подумал и решил – а почему бы в поисках известности не обратиться напрямую к читателям, минуя издательства; они и рассудят – стоит моя книга чего-нибудь или нет?
Подумал и сделал – и вот я с вами. Читайте, оценивайте, буду рад знакомству…

[santehlit]

8

Следующей зимой произошёл случай, положивший конец мушкетёрскому братству нашему. Отец атамана, Андрей Андреевич Шиляев работал водителем в райисполкоме, поэтому ходил на работу в костюме и при галстуке - водил легковой автомобиль, на котором приезжал домой обедать. Больше своей работы любил он якшаться с мильтонами – дружинником каким-то числился: ездил с ними в рейды, дежурил на дорогах. Когда после охоты или рыбалки попадались такой заставе, Андрей Андреевич хлопал по плечу моего отца:
- О, сосед! С этим, ребятки, всё в порядке, - говорил он ментам. – Я его знаю и ручаюсь – добропорядочный гражданин.
Отец тоже улыбался, пожимал протянутую руку, и говорил: «Шакал!», как только проезжали милицейский пост.
И вдруг наша улица…. да что там, Увелка вся всколыхнулась от новости - Шиляев с двумя мильтонами ограбил и пытался убить заезжего «чебурека». Смаковались подробности. На южноуральском базаре кривоносый уроженец Кавказа подошёл к служебной шиляевской «Волге»:
- Продаёшь, дорогой? Беру, не торгуясь.
И деньгами помахал.
- Продаю, - сказал Андрей Андреевич. – Но не эту. Другую. Дома стоит.
Поехали в Увелку лесной дорогой. Шиляев за рулём, покупатель рядом, сзади два мента в форме. Кто-то из них вдарил «чебуреку» по кумполу. Деньги вытащили, поделили, а их незадачливого владельца выбросили в снег, аккурат напротив кладбища – не помер от удара, так замёрзнет на морозе. А этот смуглолицый любитель дорогих машин не замёрз и не помер - оклемался, добрёл до Южноуральска и в милицию. Начальник построил своих – никого не признал пострадавший. Вспомнили, что Увелка такая есть – поехали туда. Там тоже общее построение, и вот они, голубчики – хватай, вяжи! Задержали, допросили - менты Шиляева вложили. Того тоже к ответу.
И началась борьба: прокурор хочет посадить преступников, а начальник милиции заступается – мол, так и так, мусор из дома, честь мундира. Райком партии молчит, приглядывается – последние слово за ним останется. Потянулись дни томительного ожидания. Менты под домашним арестом сидят. Шиляев А. А. на работу ходит, улыбается, здоровается – как ни в чём не бывало. У обеих Тань – мамы и дочки – глаза на мокром месте. Младший А. А. мрачнее тучи, даже с нами здоровается сквозь зубы. Новый учебный год развёл нас в разные смены. Тренировки прекратились, но мы с Рыженом по-прежнему тянулись к нашему наставнику и готовы были выполнить любое задание.
Однажды он приказал:
- Вечером подтягивайтесь к школе – дело будет.
Пришли - Андрюха одноклассницу показал:
- Вон ту козу отлупить надо. Вдвоём справитесь?
Рыжен кивает, а я нет. Это я на словах девчат презираю, а в душе мне их очень жалко – они же не виноваты, что не умеют писать стоя. За что их лупить? И ещё сказалось влияние сестры – с малых лет таскала меня в свои девчоночьи компании. А также отцово воспитание – громкоголосый матершинник он и пальцем не трогал маму. Других женщин тоже. Был такой случай – однажды в застолье соседка Мария Васильевна Томшина закатила отцу пощёчину. Стакан с брагой лопнул в его руке. Показалось, убьет её сейчас – по стенке размажет, голову снесёт, если ударит. А он не ударил – ушёл из-за стола и до конца застолья играл с малышами.
Почему соседка-красавица приложилась ладонью к щеке отца? Теперь, обременённый жизненным опытом, думаю, что любила она его. Отец был видным – лицом чист, грудь гвардейская, силёнка в руках. Как ей было не влюбиться? Год с небольшим – пока не отстроились – ютились они в пустующей нашей землянке. Только напрасно Маруся Томшина вздыхала по моему отцу – строгих моральных правил был человек. Ну и получил за холодность свою….
Думаю, это у меня от отца – рыцарское отношение к женщинам. А Андрей – морду набейте.
- Не буду, - говорю, - с девчонкой драться.
Не до философий в то время было наставнику нашему - взглянул мельком, толкнул в снег:
- Да пошёл ты!
Я ушёл, и больше не ходил к Андрею, в их дом - не водил, как говорят на нашей улице, с ним дружбы.
Ту криминальную историю, если интересно, доскажу. Покончили с собой менты-разбойники – от стыда и позора наложили на себя руки. Один повесился, другой застрелился, будто сговорившись, в один день. Шиляева тут же под стражу. Потом суд – и первый зек на нашей небольшой, в двадцать дворов улочке.