Крылья, о воздухоплавании и не только Опции Поделиться

[zeep]

http://lib.ru/EKZUPERY/planeta.txt

Так требования ремесла преображают и обогащают мир. Но для того чтобы в
привычных картинах летчику открылся новый смысл, ему вовсе не обязательно
пережить подобную ночь. Однообразный вид за окном утомляет пассажира, но
экипаж смотрит другими глазами. Вон та гряда облаков, встающая на горизонте,
для летчика не декорация: она бросит вызов его мускулам и задаст нелегкие
задачи. И он уже принимает ее в расчет, измеряет и оценивает, они говорят на
одном языке. А вот высится гора, до нее еще далеко, - чем она его встретит?
При свете луны она послужит неплохим ориентиром. Но если летишь вслепую, и,
уклонясь в сторону, с трудом исправляешь курс, и не знаешь точно, где
находишься, тогда эта горная вершина обернется взрывчаткой, наполнит угрозой
всю ночь, как одна-единственная мина - игрушка подводных течений - отравляет
все море.
Иным видится пилоту и океан. Для пассажиров буря остается невидимкой: с
высоты незаметно, как вздымаются валы, и залпы водяных брызг кажутся
неподвижными. Лишь белеют внизу широко распластанные пальмовые ветви,
зубчатые, рассеченные прожилками и словно заиндевелые. Но пилот понимает,
что здесь на воду не сядешь. Эти пальмы для него - как огромные ядовитые
цветы.
И даже если рейс выдался удачный, на своем отрезке трассы пилот не
просто зритель. Он не восхищается красками земли и неба, следами ветра на
море, позолотой закатных облаков, - он их обдумывает. Точно крестьянин,
который, обходя свое поле, по тысяче примет узнает, ждать ли ранней весны,
не грянут ли заморозки, будет ли дождь, и пилот тоже предвидит по приметам
близкий снегопад, туман или ясную, погожую ночь. Поначалу казалось, самолет
отдаляет человека от природы, - но нет, еще повелительней становятся ее
законы. Грозовое небо вызывает пилота на суд стихий - и, одинокий, он
отстаивает свой груз в споре с тремя изначальными божествами: с горами,
морем и бурей.

[zeep]

 22d33409dd848786a845066923b247f8_p7phz7ozhom8upy7h3jrrm0vhzfjw6zcayzw0fzbvs.jpg ( 177.43 килобайт ) Кол-во скачиваний: 0


Улыбка Георгия Гречко: к 90-летию знаменитого космонавта


Жизнь и принципы самого остроумного исследователя космоса


https://fitzroymag.com/istorija/ulybka-geor...ogo-kosmonavta/

Выдержки:

90 лет назад, 25 мая 1931 года, родился Георгий Михайлович Гречко — самый остроумный космонавт Вселенной. Учёный, которого друзья прозвали “сумасшедшим профессором”. Настоящий исследователь и один из лучших бортинженеров в истории пилотируемой космонавтики. А ещё — человек удивительной судьбы, в которой мы попытаемся разобраться.


“Приходишь в комнату: синие обои, на часах двенадцать, на столе в чашечке вода… Вдруг что-то щёлкает, и комната уже красная, на часах — час дня, а в чашечке "вино"… И сразу задумываешься: а что же произошло? Или стоит швабра. Нарисована точка, где у неё находится центр тяжести. Берёшь швабру, кладёшь этой точкой на палец — она уравновешена. Потом ты разнимаешь швабру и кладёшь на весы: оказывается, одна часть перевешивает другую. Как же так?! Ведь было равновесие!”


Гречко полюбил “донкихотов весёлой науки” — тех исследователей, которые умеют рассказывать о своих поисках в шутливой, яркой форме. А иначе и учиться-то скучно!

Всё это случилось до войны. К сожалению, в начале Великой Отечественной Дом занимательной науки закрыли и больше эту затею не возобновляли.

А сам Георгий Гречко в начале лета отправился в деревню, к бабушке — под Харьков. Два года он провёл в оккупации… Кстати, эта строчка в анкетах не помешала ему ни поступить в Военмех, ни всю жизнь заниматься “секретными направлениями”.

В Ленинград он ринулся, как только объявили о прорыве блокады, о том, что на Неву идут поезда. Попросту убежал. На день остановился в Москве. В столице у Гречко было две цели: прокатиться на “чудо-лестнице” — на эскалаторе в метро — и побывать на выставке трофейного оружия. Техника и победа — вот что интересовало его в то время. А уж из Москвы, в теплушке, он добрался до родного Ленинграда. Мама не сразу узнала тринадцатилетнего сына — повзрослевшего, похудевшего…


 zagruzhennoe_p7pi2k0bsh6y4t3fyjk0mrnvjayj9g8zfii1fv0xue.jpg ( 203.86 килобайт ) Кол-во скачиваний: 2


Королёвец


На “фирму Королёва”, в Подлипки, Георгий пришёл в начале пятидесятых — писать диплом. Он вспоминал: “Это был проект старта ракеты с подводной лодки с помощью своего же двигателя, без вспомогательных средств. Уже с 54-го года я работал в КБ, получал полставки”. Представьте: студент предпочёл переехать из любимого Ленинграда в подмосковную почти глухомань.

Конечно, гораздо проще всего было защищаться в родном Военно-механическом институте, где его ценили профессора, где он был круглым отличником. Или найти подходящее конструкторское бюро в Ленинграде. Но Гречко знал, что по-настоящему мощными ракетами в нашей стране занимаются только в Подлипках. Он хотел оказаться на пике ракетного дела — и добился своего.

Его восхищало, как Королёв любил и умел работать с “неудобными” людьми — с теми, у кого всегда и на всё складывается своё особое мнение, кто не может похвастать железной дисциплиной, любит обсуждать приказы. Гречко вспоминал: “Но зато он были талантливы. Их мнения сталкивались с другими, в том числе и с мнением Королёва, и тогда рождалась искра”.

Но своим учителем он считал не только Королёва. Георгий Михайлович всегда вспоминал книги кораблестроителя Алексея Николаевича Крылова — и рассказывал о нём, как о хорошо знакомом человеке, настолько тонко знал его наследие, его образ мыслей. Ярчайшей личностью считал академика Александра Михайловича Обухова, с которым был знаком уже не только по книгам. Его привлекала смелая, раскрепощённая мысль. Они были его постоянными собеседниками — как и любимые актёры, художники.



“Поехали работать!”

Уверен, что многие, хорошо зная Георгия Михайловича как космонавта — по телеэфирам и многочисленным интервью — понятия не имели, что он — старый королёвец, что первую свою государственную награду будущий космонавт получил за участие в разработке запуска первого искусственного Спутника Земли. Он рассчитывал полёты наших беспилотных зондов к Луне, Марсу, Венере. А когда готовили первый полёт человека в космос, выбирал угол, под которым надо входить в атмосферу, чтобы посадить корабль. И Юрия Гагарина, и Германа Титова он узнал, когда оба они ещё были глубоко засекреченными.

Он всегда казался моложе: публичная известность пришла к нему поздновато. Между тем, Георгий Михайлович старше всех наших первых космонавтов, кроме двоих фронтовиков, Георгия Берегового и первого учёного, вышедшего на орбиту — Константина Феоктистова.

Своего первого полёта он ждал долго. В 1966 году Гречко включили в первую группу гражданских космонавтов — учёных, а не лётчиков. Куратор советского космического проекта, знаменитый лётчик генерал Николай Каманин отмечал: из гражданских Гречко подготовлен лучше всех. Но — неудачное приземление с парашютом, тяжёлая травма — и космический рейс пришлось отложить на десятилетие. Секретность, госпитальные койки, мучительная подготовка — все эти испытания он прошёл стоически. Несколько раз был дублёром, готовился — и так получилось, что к 1975 году Гречко стал самым подготовленным космонавтом Земли. Секретов в этой профессии для него почти не существовало. На этот год и пришёлся его первый полёт — в паре с опытным лётчиком Алексеем Губаревым, который тоже впервые отправился на космическую орбиту.

Первые слова Гречко на старте, прозвучавшие в радиоэфире, запомнились многим: “Поехали на работу!” Да, он намекал на знаменитый клич Гагарина. В 1961 году действительно было достаточно “поехать” — героическая роль первопроходцев заключалась именно в этом. А в 1975 году в космосе следовало работать, исследовать. А иначе и смысла не было стремиться на орбиту…

С детства любивший фантастику, в свой первый полёт он взял книгу Ольги Ларионовой “Леопард с вершины Килиманджаро” и “Трудно быть богом” Стругацких. А ещё незадолго до полёта он почувствовал потребность взять с собой какой-нибудь рисунок Нади Рушевой. Его поразили работы московской школьницы, создавшей целый художественный мир — и умершей в 17 лет. Вместе с родителями Нади он подобрал подходящий рисунок — портрет Мальчиша Кибальчиша. Он у неё получился не вполне героический — хрупкий, с детскими глазами. Но — несгибаемый. Это качество необходимо в космосе.


“А, может быть, не стоит исследовать космическое пространство, на орбите ведь не найдёшь ни нефти, ни золота, ни долларов… А, может быть, нашим далёким предкам не стоило вылезать из пещер или слезать с баобабов. Там же так уютно и спокойно. А человек почему-то выбрал опасное существование, которое требует от нас столько трудолюбия… Может быть, не нужно глядеть в небо, думать о космосе? Но тогда мы превратимся в свиней, которые смотрят только в корыто”.
Всё это он произносил без тени юмора и только в конце тирады грустно улыбался.

Но ни юмор, ни самоирония ему не изменяли. Однажды я показал ему шуточное стихотворение Леонида Каганова, который так живописал конец света:

Последнее, что люди там увидят, —
как Землю на летающем болиде
покинет, грустно плюнув в океан,
разведчик мудрых инопланетян,
что жил у нас под маской человечка
Георгия Михайловича Гречко.


Признаться, опасался, что Георгий Михайлович может не принять этой шутки, но он пришёл в восторг, смеялся, как в мальчишка, всем стал показывать этот отрывок, потом выучил его наизусть. И, кажется, даже звонил автору. А ведь был тогда уже серьёзно болен! Но он до последних дней жил в своём фантастическом мире, очень уютном и добром.

Четыре года назад самый неунывающий космонавт навсегда улетел от нас. С этим невозможно примириться. Кажется, что завтра или через неделю в программе новостей мы увидим его в скафандре или в “штатском” костюме. И он расскажет о своих новых путешествиях — межпланетных и земных.