РАЗБУЖЕННЫЙ ВОЙНОЙ КАВКАЗ, тема актуальная в свете Украины.. так как там было сложнее... Опции Поделиться

[efan81]

Сегодня вопрос Украины стоит на первом месте! но прежде чем театрально заламывать руки о том что... "О Боже!" Что же делать с этой Окраиной?!!"
нелишне вспомнить ч у НАС есть ДРУГАЯ ОКРАИНА - гораздо более сложная, чем даже вся громадная Украина...
И там мы справились!
И если удалось в таком ДЬЯВОЛЬСКИ СЛОЖНОМ РЕГИОНЕ... то что? там где "... да мы над моей родной Украиной дрались!..." ("В бой идут одни старики!") не справимся?

Просто нужно подумать и здраво извлечь уроки ЗДЕСЬ, чтобы применить их ТАМ!...

Итак...

Кавказский регион всегда представлял собой бурлящий котел, наполненный воинственными народами, постоянно грызущимися между собой. Хаос и вечная борьба за жизнь, добычу и место под солнцем всегда характеризовали образ существования этого края, предопределяя его непостоянный и кровавый характер...
Это конечно факт! И любой честный историк это подтвердит!
Но была и другая сила. Подобно НЕУМОЛИМОМУ РОКУ(!!!) ей было суждено медленно накатывающейся, но неостановимой, волной(!) захлестнуть все пространство Кавказа, преобразить до неузнаваемости горный дикий край, многовековым усилием, храбростью, стойкостью и силой духа воистину людей из стали, воплотить в жизнь, «бремя белого человека» «по киплинговски»: цивилизовать и облагородить дикарский край, принеся туда осмысленность, закон и элементарные человеческие порядки!!!

[efan81]

Алексей Ермолов (1777-1861), генерал от инфантерии, наместник на Кавказе (1816-1827)!

Алексей Ермолов начинал под руководством Суворова, который лично выдал нашему герою первую награду – Георгиевский крест за героизм, проявленный при штурме предместья Варшавы - Праги. Ермолову в это время было всего 16 лет. Затем, исключая кратковременную опалу при императоре Павле, он постоянно присутствовал на европейских и кавказских войнах России. Уже в 1807-м году полковник Ермолов видится одним из самых талантливых и храбрых полководцев своего уровня. Отечественную войну он закончил героем, побывав начальником штаба у Барклая де Толли. Ермолов проявил себя инициативным спасателем ситуации в ряде критических моментов, постоянно принимая командование, когда это было необходимо.
На Кавказ пришел опытный, практически не вылезающий из военных кампаний человек, четко понимающий, что он собирается делать. Находящийся в самом расцвете сил, обладающий свирепым видом и недюжинной физической силой, этот непревзойденно мужественный и решительный генерал знаменовал собой разграничительную линию между прошлым Кавказа и его будущим.
Местное население могло сколь угодно сопротивляться, сколь угодно портить жизнь русским, но, начиная с пришествия Ермолова, временам былой вольницы приходил конец. И чем яростнее было сопротивление горцев, тем неотвратимее становились перемены – пусть и не сейчас, пусть не в ближайшем будущем, пусть с перерывами. Но именно в результате деятельности этого генерала то, что произошло с Кавказом впоследствии, приобрело характер судьбы!

Как человек же, Ермолов был откровенно симпатичен – постоянно смотря сверху вниз на бюрократов, придворных интриганов и высшие чины, он был воистину боготворим подчиненными. Для него скромный, незаметный солдат был другом и братом – генерал общался с простыми пехотинцами, как с товарищами по оружию, пытаясь влезть в их шкуру, регулярно приходил, когда солдаты собирались вокруг костра, беседовал с ними, шутил, и так далее. Когда это было возможно без ущерба для дела, Ермолов щадил солдат, как ни один генерал – проявляя постоянную заботу, участие, деля со своими людьми все лишения, он добился того, что кавказские войска буквально молились на своего командующего – одно его имя действовало, подобно магическому заклинанию, вознося боевой дух на новую высоту...

Также помнят его методы – жестокие, но, с позиции человека цивилизации, имеющего дело с дикарями, справедливые. Впрочем, основная заслуга этого человека состоит в ином, а именно, в самой философии отношения к этому вечно бунтующему региону. Именно он привнес в русскую политику на Кавказе идею, что этот регион должен стать неотъемлемой частью Империи, именно он настаивал и утверждал на деле, что слово русского чиновника священно, чтобы местные верили в него больше, чем в Коран. Именно он положил начало административному, военному и моральному порядку, который в итоге приведет к усмирению Кавказа в рамках Российской Империи. Именно этому Ермолов и посвятил свою душу и своё сердце!..

Прибыв в Тифлис 10-го октября 1816-го года, генерал обнаружил множество вещей, которые ему решительно не понравились. Письма Ермолова в этот период пропитаны недоумением – как же вышло, что так мало сделано для утверждения власти Империи в ее же владениях? Он бы тут же рьяно взялся за дело, но пока что имел недвусмысленное поручение императора совершить посольский визит в Персию.
Стоял вопрос о статусе множества ханств, отторгнутых от Персии в результате последней войны – на их личное посещение Ермолов потратил почти год, везде внимательно изучая и запоминая все мало-мальски значимые особенности. Наконец, в июне 1817-го года генерал встретился с персидским шахом, и блестяще выполнил задачу – все ханства остались за пределами персидской юрисдикции.

Эффект слов генерала усиливался сообразно влиянию силы личности и харизмы....
"…мрачный вид всегда отражал мои чувства, – писал Ермолов позднее, – и, когда я говорил о войне, то производил впечатление человека, готового вцепиться зубами в горло своего собеседника. К несчастью для них, я заметил, как это им не нравится и, следовательно, когда доводов разума было недостаточно, я прибегал к впечатлению, которое производила моя мощная фигура, громкий голос и вид дикого зверя. Ведь они были уверены, что тот, кто умеет так громко кричать, имеет на то все основания. Когда я говорил, персы, казалось, слышали не только мой голос, но голоса ста тысяч человек...".

В конце концов, Ермолов, где-то глубоко в котором и правда текла татарская кровь, договорился до того, что является прямым потомком Чингисхана. Впечатлительный шах, видимо, воспринял это всерьез, с этого момента смотря на "потомка знаменитого завоевателя" с немалым уважением....

Все это в сочетании с обычными дипломатическими приемами обеспечило успех. Довольный результатом, Ермолов уже спешил обратно в Тифлис, уже твердо решив сделать из ханств русские провинции. Но сперва следовало заняться укреплением «северной линии» – горцы должны были всё-таки подчиниться....

Начать стоило с чеченцев – будучи некогда малозначимой народностью, теперь они, воспользовавшись отходом гребенских казаков за Терек и ослаблением власти кумыкских и кабардинских князей при Ртищеве, теперь обосновались и интенсивно плодились на узкой полоске земли между Тереком и Сунжей. Используя свой извечный прием, чеченцы притворялись друзьями или даже союзниками русских, на деле же занимаясь набегами и грабежом, предоставляя убежище русским уголовникам и дезертирам, а также служа исправной базой для более отдаленных племен, решивших совершить пару-тройку рейдов на "линию". Ермолов считал такое положение дел принципиально недопустимым....

"…Когда крепости будут готовы, – писал он императору, – я предложу негодяям, живущим между Тереком и Сунжей и называющим себя "мирными", определенные правила жизни и некоторые обязательства, которые дадут им ясно понять, что они являются подданными Вашего Величества, а не союзниками, как им мечталось. Если они подчинятся, как и должны, я выделю им необходимое количество земли, а остальную разделю между казаками и кара-ногайцами; если же нет, то предложу им уйти и присоединиться к своим сородичам-грабителям, от которых они отличаются лишь названием, и в этом случае вся земля будет в нашем распоряжении…".

Ермолов заложил основы для будущих дел, еще перед отъездом в Персию отдав приказ о заложении небольшой крепости на землях чеченцев. Последние, остро чувствуя, что былым денькам приходит конец, восприняли это, как личное оскорбление, и от их "миролюбия" не осталось даже и следа....
Генерал понял – нужно строить большую каменную крепость, которая не только станет базой для операций, но и одним фактом своего существования будет наводить ужас на местное население.
Собрав крупные силы, Ермолов выбрал удачный стратегический пункт, и заложил крепость "Грозная"(!).
Разумеется, чеченцы подобной идеи не оценили, и тут же перешли в состояние открытой враждебности. Лагерь обстреливали каждую ночь, и тогда генерал решил проучить разбойников. 50 тщательно отобранных солдат сделали вид, что оставили "без присмотра" пушку – как раз на закате, на видном месте. При этом ружья и заряженные картечью два десятка орудий были пристреляны заранее именно по этой полянке...
Разумеется, едва наступила ночь, как торжествующие чеченцы повыскакивали из своих нор, и захватили пушку – чтобы тут же попасть под мощный залп. Попытки вынести убитых стоили дорого – двести погибших и столько же раненых, брошенных на месте бойни, стали хорошим уроком для чеченцев, отбив на время охоту к ночным вылазкам...

Переоценить значение крепости "Грозной" было невозможно – тут находилась штаб-квартира императорских войск в Чечне, отсюда посылались экспедиции против разбойников, тут во времена Империи сохранялась оберегаемая и почитаемая жителями землянка, где жил великий генерал, и тут же находился его памятник. Снесенный в 1922-м году по решению Грозненского горсовета, памятник Ермолову был восстановлен лишь в 1949-м, на волне разбирательств КомПартии Сталина с чеченцами и ингушами относительно их очень и очень плохого поведения во время Великой Отечественной. После смерти Сталина были многочисленные попытки взорвать его или снести на законных основаниях, но до окончательной вольницы местные дорвались лишь в 1989-м году, когда несчастный памятник и снесли под всеобщие пляски и улюлюканье....

Однако все это будет потом, а сейчас туземцам было не до таких радостей! Завершив строительство "Грозной", Ермолов двинулся дальше, и построил крепость "Внезапную" - крепость напротив аула Эндери, пытавшегося сопротивляться еще Петру Великому...
Соединенная с "Грозной" цепью мелких укреплений, эта твердыня прикрывала Кумыкскую равнину, став на пути дагестанских племен. Построенная позже, в 1821-м году, крепость "Бурная" контролировала Тарки, замыкая цепь укреплений от Владикавказа до Каспийского моря....

Все это спровоцировало волнения в Дагестане – аварские ханы на время забыли давние распри, объединившись против русских. Осенью 1818-го года Ермолов выслал к берегам Каспия отряд под командованием полковника Пестеля с приказом занять ряд важных пунктов в уцмийстве Каракайтаг...
Пестель же - даром же "наполеоновец"(!) НО БУДУЩИЙ МЯТЕЖНИК! - надежд не оправдал, самовольно устремившись в столицу уцмийства, где и был окружен на узких улочках города превосходящим противником, не имя возможности использовать артиллерию. Благодаря усилиям полковника Мищенко и выучке и дисциплине солдат, отряду удалось отойти в Дербент, потеряв, тем не менее, 500 солдат и 12 офицеров. Дагестанцы же радовались, как дети, отпраздновав победу громадным пиром и не менее громадным салютом!...

Рано радовались – к ним уже подходил Ермолов с главными силами. Разоряя все на своем пути, он продвигался вглубь страны, ликвидируя одно ханство за другим. Успех был полным – сам Ермолов, когда-то начинавший в артиллерии, довольно констатировал ведущую роль орудий в этой кампании. Местами русские заходили в настолько отдаленные уголки, что их население никогда не слышало пушечной канонады. Первое впечатление, производимое звуками даже далеких выстрелов на умы и сердца горцев, генерал нашел в равной степени забавным и полезным...

К лету 1819-го года дагестанские ханы, наконец, осмелились попробовать отбить потерянное. Однако тут действовал заменивший Пестеля генерал-майор Валериан Мадатов, очень способный и инициативный офицер. Будучи по национальности этническим армянином и уроженцем Карабаха, он понимал местных жителей, как никто другой, и его действиям всегда сопутствовал успех. За лето Мадатову удалось не только сохранить завоевания прошлой кампании, но и, громя всех встречных и поперечных, присоединить к России ряд дагестанских ханств!

Тем временем чеченцы увели табун полковых лошадей – им следовало преподать жестокий урок. Для этого Ермолов выбрал крупный и богатый аул Дади-Юрт, процветавший за счет многолетнего грабежа, и отправил туда генерала Сысоева....
Тот должен был приблизиться к аулу, окружить его, и заставить жителей отойти за Сунжу. В случае отказа, в котором никто не сомневался, следовало взять Дади-Юрт штурмом и перерезать там всех – от младенцев до стариков!
15-го сентября 1819-го года войска приблизились к аулу....
Шесть рот Кабардинского полка и 700 казаков при шести орудиях приблизились к поселению, и, расположившись боевым порядком, стали ждать ответа. Как только тот был получен, войска двинулись на приступ. Завязалось ожесточенное сражение – каждый дом представлял из себя каменное укрепление, разбивать которое приходилось орудийным огнем. Затем следовала штыковая, и так повторялось до победного конца. Ожесточение обеих сторон росло с каждой секундой – чеченцы, видя неизбежность поражения, убивали своих жен и детей прямо на глазах у солдат, наиболее неадекватные женщины сами закалывались ножами или бросались в горящие дома, погибая там. Резня продолжалась несколько часов. В результате было уничтожено все население Дади-Юрта, за исключением 14-ти раненых до потери сознания мужчин, и 140 женщин и детей, взятых в плен, когда оборона пала – женщины на коленях молили о пощаде, и солдаты не выдержали. Также в ауле была захвачена богатая добыча – все добытое в набегах горцы тащили сюда....

Следующей была Акуша – конфедерация воинственных дагестанских племен. В поход выступил сам главнокомандующий при девяти батальонах и множестве орудий. Мадатову было приказано выйти из Каракайтага на помощь. Сразу после перехода границ Акуши путь преградила высокая горная гряда, занятая сильным противником. Навстречу вышли старейшины, прекрасно понимавшие, что их ждет, и стремящиеся увести беду от своих племен. Они были хорошо приняты, но отклонили даже самые мягкие условия – хитрых горцев устраивала лишь независимость. Штурмовать гряду в лоб, тем не менее, было бы слишком дорогим удовольствием, и Ермолов пошел на хитрость – старейшин приняли вежливо, хорошо накормили и рассыпались перед ними в восточных любезностях, параллельно всячески затягивая их визит и не отпуская обратно до полуночи. Вернувшись поздно ночью, старейшины тут же созвали сход, и успокоили всех, что русских мало, они не настроены воевать, запал пропал, и так далее в том же духе. Эти новости распространились среди горцев очень быстро, и акушинцы беспечно пошли спать, даже не думая, что же будет утром....
А зря!!!
Едва старейшины покинули лагерь, как войска, бесшумно снявшись с места, двинулись к позициям противника. Ночь была лунная, что позволяло русским передвигаться тихо и без эксцессов, а по-прежнему горящие костры лагеря продолжали обманывать беспечных акушинцев. Противник мог воспользоваться укреплениями деревни Лаваши, находившейся в пределах видимости – для того, чтобы отрезать войска противника от этого пункта, ночью Мадатову было поручено перейти речушку, и по тропе через ущелье, обнаруженной казаками, занять господствующую высоту, преградив путь к отступлению...
Неприятеля зажимали в тиски!...
Также в русском войске наличествовала кавалерия шамхала, которую набрали в Тарках....
"…У меня нет никакой необходимости в этих негодяях, – писал Ермолов, – но я собрал их здесь, чтобы посеять вражду между ними и акушинцами. Это могло пригодиться позже…".
Русские атаковали на рассвете 19-го декабря, и действия их были молниеносны!
Акушинское воинство было разгромлено вдребезги и пополам, за которым последовало столь же быстрое взятие Лавашей. Конфедерация, когда-то побеждавшая персов, покорилась императорским войскам....

Следующие несколько лет русские рутинно, без особых приключений, подчиняли одно феодальное владение горцев за другим....
В 1822-м году Ермолов перенес "линию" на территорию Кабарды, что повлекло за собой очередное восстание. Но генерал уже знал, как наводить порядок, и провел карательную экспедицию, после которой в регионе добавилось русских крепостей и убавилось местного населения – из 300 000 юнитов, проживавших тут 60 лет назад, осталось всего 10 000 кабардинцев!...
Впрочем, тут помогла и чума, бушевавшая в крае 14 лет, так что чистыми фрагами это не назовешь. Что же до результатов, то успех был феноменален – больше Кабарда никогда не бунтовала против русского владычества....

Горцы любят говорить, что, если уж кавказец посчитает тебя своим другом, то вернее и преданнее него не будет никого. Возможно, так оно и есть, однако весьма фатальной может быть разница между искренними и притворными проявлениями дружелюбия....
Узнать истину в момент, когда кинжал уже вошел в твои ребра, весьма неприятно!!!
Так же неприятно, вероятно, чувствовал себя и полковник Верховский, предательски убитый Аммалат-беком, сыном шамхала Тарковского. Последний, будучи государственным узником (то есть, заложником), завоевал полное доверие и даже дружбу Верховского, который проявил наивность, доведя ситуацию до совместной конной прогулки с пленником – с вышеизложенным результатом!...
Наградой убийцы должна была стать рука прекрасной принцессы Салтанет, дочери Ахмет-хана....
Аммалат-бек бежал в столицу Аварии, но поздно – хан успел скончаться, и незадачливого любовника прогнали прочь...
Повесть Бестужева-Марлинского, основанная на этих событиях, пользовалась популярностью еще многие годы спустя....
Беглый Аммалат, впрочем, имел множество сторонников, которые засели в горах между шамхальством и Аварией. Первые экспедиции решительных результатов не дали, и тогда Ермолов занялся делом лично, прибыв в Дагестан в октябре 1823-го....
Само присутствие мрачного «Ярмула», как называли генерала местные жители, дало достаточный результат – восставшие сдались добровольно. Все-таки генерал был прав, когда говорил, что настанет время, и "…одно его имя будет стеречь земли России не хуже штыков!!!…".

Дагестан оставался спокойным вплоть до войны с Турцией в 1828-м году. Но подчинение земель, населенных разрозненными дикарями, не может произойти за одну-две кампании. Может даже показаться, что результаты такой деятельности бесплодны, ведь туземцы поднимают восстания, чуть стоит отвернуться, но разумный полководец предвидит это, и будет наказывать местное население снова и снова – лишь так можно построить платформу для разумных отношений....
Поэтому невозможно удивляться тому, что в следующем, 1824-м году, в Чечне вспыхнул очередной бунт – все это было неизбежно в любом случае!
Генерал Греков делал все, чтобы навести порядок, однако не преуспел – 9-го июля 1825-го года противник захватил врасплох и взял стремительным штурмом Амир-Хаджи-Юрт – небольшую крепость на берегу Терека.
Воодушевленные успехом, бунтовщики попытали счастья на крепости Герзель, более крупной, но потерпели неудачу. Затем последовал инцидент, когда в крепость на "воспитательную беседу" пригласили жителей соседней деревни Аксай – многие из них всячески содействовали восставшим, разве что, лично не участвуя в осаде крепости...
. Русские допустили непозволительную беспечность – собрав в укреплении множество вооруженных мужчин, они не предприняли абсолютно никаких мер предосторожности. Внутри стен произошло неожиданное – один из гордых джигитов, показав абсолютное неумение рассуждать рационально, был взбешён резкими словами генералитета, виртуозно читавшего местным цветастую лекцию о плохом поведении....
Джигит, громко возмущаясь, вышел из толпы и подошёл вплотную к офицерской делегации, после чего выхватил кинжал и умудрился зарезать сразу двух генералов – Лисаневича и, собственно, самого Грекова. Очевидно, это было личной инициативой конкретно взятого джигита, а не спланированной акцией, поскольку собранная в крепости толпа в панике бросилась наутек, демонстрируя абсолютное отсутствие какого-либо осмысленного плана действий....
Умирающий Лисаневич отдал приказ преследовать их и перебить всех до единого человека, что и было образцово осуществлено...

Война и экспансия одновременно... ПРОДОЛЖАЛАСЬ!