Образ будущего по В.П.Крапивину Опции Поделиться

[ИВК]

Кратко насчёт образа будущего в фантастике В.П.Крапивина.

В общих чертах тот образ обозначен в повести «Выстрел с монитора»:

Тогда, в будущем, каждый сможет летать, причем стремительно — на миллионы километров за миг. Люди смогут разговаривать друг с другом на любом расстоянии и, значит, всегда быть вместе. Не будет одиноких. Никто не сможет лишить другого свободы, потому что человек станет легко разрывать все оковы — и природные, и сделанные руками… И у каждого будет добрый дом во Вселенной, куда можно возвратиться с дороги… Это не мечта, а просто будущее. Ведь все на свете меняется, развивается, появляются и у людей новые способности… Только способность к одиночеству не появится никогда, потому что одиночество и вражда противны человеческой сути… Но до тех времен ещё далеко, а мальчики и девочки со странными свойствами своей природы и души нет-нет да и появляются среди людей. Как первые ростки. Их надо сохранить…

Такое предсказание услышал от случайного попутчика двенадцатилетний Павел Находкин. А уже на склоне лет он видит, что до того счастливого будущего остаётся недолго. В повести «Крик петуха» (действие происходит в тридцатых годах нашего столетия) Находкин говорит детям, научившимся пересекать границы параллельных миров:

Вы на пороге новых времен, новой жизни, совершенно не похожей на нынешнюю. Пока взрослые исследуют межпространственные поля, спорят о Мёбиус-векторе и со страшными усилиями строят между гранями туннели, вы шутя обгоняете их, нащупав нервами или душой какой-то главный закон Кристалла. Как птицы без всякой техники и приборов нащупывают при дальних перелетах магнитное поле Земли… Скоро вас будет очень много. Вы учите переходу друг друга…… И если каждый научит двух друзей, а каждый из тех — тоже двоих и так далее…

Получается, когда умение переходить из одного параллельного мира в другой станет чем-то общедоступным, наступит свободная и счастливая жизнь.
Таков, если предельно кратко, образ будущего по Крапивину.
Разумеется, сразу следует напомнить, что это фантастика — сам Крапивин вовсе не настаивал, что Кристалл реально существует. Потому и само понятие образа будущего по Крапивину оказывается отчасти условным. Но лишь отчасти. Однако как отделить то, что Владислав Петрович утверждал на полном серьёзе, от литературных приёмов?

Пусть другие отделяют одно от другого как им угодно, а моё личное мнение таково.
Параллельные миры (в буквальном смысле, как у Крапивина) могут существовать только в книге; попытавшись вообразить их в реальной жизни, сталкиваемся с неразрешимыми логическими противоречиями. А в таком случае и самого Великого Кристалла не может быть. Это чисто литературный образ, нужный в конечном счёте для привлечения читателя. Пусть люди читают про вымышленные грани Кристалла — и при этом усваивают главное, отнюдь не вымышленное. Но что тут главное?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо глянуть на современную фантастику. В ней будущее — чёрные антиутопии или, изредка, оторванные от современности и потому не годящиеся в качестве ориентира утопии. Великий Кристалл Крапивина на таком печальном фоне резко выделяется именно оптимистичным образом будущего и его прочной связью с современностью.
Правда, тут напрашивается возражение: какая ещё реальная связь с современностью, если Крапивин увязывал наступление светлого будущего со способностью людей проникать в параллельные миры, которых на самом деле попросту нет?
На этот каверзный вопрос можно отвечать по-разному. Мой ответ вкратце таков.
Предполагаемый мир будущего (имею в виду прежде всего обозримое будущее России, которое мы можем начинать создавать прямо сейчас) — тоже своего рода параллельный мир. Да, его ещё нет — но при достаточном знании жизни и достаточной фантазии его можно создать в воображении — чтобы служил чётким ориентиром. Представьте, как изменится наша жизнь, если люди (и не одиночки, а многие) будут ясно представлять себе Россию, какой она должна стать в ближайшие десятилетия. Тогда люди не станут мямлить что-то типа «надо сделать как на Западе…», «надо сделать как в Китае…», «надо вернуть СССР…», «надо идти за таким-то мудрым вождём…», а будут сами видеть верный путь. Каждый сам видит, а не озирается в поисках поводыря. А это и есть главное условие для свободной жизни.
Под таким углом я гляжу на столь красочно описанные Крапивиным путешествия в параллельные миры. Россия середины нашего века — вот тот параллельный мир, в который мы должны научиться мысленно проникать, если хотим жить свободно и счастливо.
Так что путешествуем по вымышленным параллельным мирам Крапивина — учимся мыслить категориями параллельных миров — и учимся проникать в мир нашего будущего

[dango_]

Конструируя свои модели будущего в творчестве Крапивина, скорее всего мы лишим его всей многогранности и многовариантности.

Нет, не так.
Будущее в книгах Крапивина - это будущее людей, идущих к нему. Оно живое и меняется с каждым их поступком.
И соответственно оно мертво без них. Упершись в попытки угадать будущее, большой риск забыть про людей. И как итог получить картонные декорации.
Не получается правильно сформулировать мысли, одни лишь тезисы КО.

Да, о людях, идущих к будущему, то есть уже сейчас что-то делающих для него, - очень важная тема. Но она прямо связана с прояснением самого образа будущего. И тут по крайней мере два ключевых вопроса. Один - человек и власть, второй - человек и машина. Как раз в повести "Гуси-гуси, га-га-га..." оба эти вопроса сливаются воедино, поскольку там показана власть машины над обществом в буквальном смысле.

Прошлогодняя задумка с обществом, регулируемым ИИ это как раз "Гуси-гуси, га-га-га..." По крайней мере основные вехи те же, даже социальный индекс есть. Наверное, потому и не пошло тогда, что уже было придумано и хорошо показано.

Могу предположить, почему Крапивин так и не изобразил нигде тот мир будущего, который предсказывает Пассажир в «Выстреле с монитора». Скорее всего, такое просто не получилось бы: идея утопична, сама по себе способность человека мгновенно перелетать на огромные расстояния или в параллельные миры не является гарантией свободы, поскольку силы зла научатся тому же самому. Попросту говоря: ты улетел куда-то — а тебя догнали, поскольку враг обладает такими же возможностями. Кстати, сам же Крапивин в «Заставе на Якорном поле» показывает, как разные тёмные личности используют детей, умеющих преодолевать границы между параллельными мирами. Причём это ещё цветочки — а что начнётся, если такими делами займутся целые государства? По-моему, настоящая гарантия свободы — только способность каждого адекватно мыслить о делах в стране и мире.

Что такое свобода? Можно ответить, что это отсутствие ограничений. А что такое свобода для человека? Отсутствие ограничений это уже плохо. На анархии можно построить бардак и свалку, но не светлое будущее. Если взять за основу понятие, что свобода человека кончается там, где начинается свобода другого человека, то рано или поздно приходишь к основам человеческого общества. И как следствие к всем его недостаткам. Уроборос. Змея кусающая себя за хвост.
Получилось утрировано и скомкано. Что-то не идет в последнее время правильное изложение мыслей.

[ИВК]

Что такое свобода? Можно ответить, что это отсутствие ограничений. А что такое свобода для человека? Отсутствие ограничений это уже плохо. На анархии можно построить бардак и свалку, но не светлое будущее. Если взять за основу понятие, что свобода человека кончается там, где начинается свобода другого человека, то рано или поздно приходишь к основам человеческого общества. И как следствие к всем его недостаткам. Уроборос. Змея кусающая себя за хвост.

По-моему, вопрос в том, способны ли мы адекватно оценивать обстановку в стране и вокруг неё. Если да, то можем совместно принимать разумные решения. Если нет, то получаются те самые бардак и свалка — и такая свобода ни к чему, пусть уж лучше власть управляет по собственному усмотрению. Правда, этот выход годится лишь как аварийный, поскольку бесконтрольная власть неизбежно со временем разлагается, так что настоящее решение всё равно в том, чтобы каждый учился мыслить самостоятельно и считаться с мнением других. Звучит это просто, а вот достигается крайне сложно. Но что ещё остаётся?