РУССКИЕ И УКРАИНЦЫ: ОСТРОВ КРЫМ - ЧАСТЬ ПЕРВАЯ...., 1730-1917 Опции Поделиться

[efan81]

Крым....
Крым в веке осьмнадцатом... что в нём изменилось к этому времени? Да абсолютно ничего! Как было во времена Мамая — так и осталось…
С высоты Ор-Капу сова внимательно проследила, как через мост прошел под ворота дряхлый старик....
....Татарина работать не заставишь: его дело разбойничать. Все за него должны делать рабы, и рабы все делали. Молитвы скоро забывались рабами. Но была одна, совсем не божественная, которую все в Крыму знали, передавая ее из поколения в поколение: «....Боже, освободи нас, несчастных невольников, из земли бусурманские. Возврати ты нас, господи, к ясным зоренькам, к водам тихим, в край веселый — меж народ крещеный!...». С этою скороговоркою ложились. С нею же и день новый встречали. Это даже не молитва - стон всех умирающих от тоски по родине....
А татарский хозяин снова невесел... Концы с концами бедный свести не может - нет набега на Русь — и сразу нищает мир мусульманства. Плохо татарину без грабежа! Совсем погибает татарин! Но вот приходит корабль из Турции, выносят с него кафтан и саблю — в подарок хану крымскому от султана турецкого. А сие означает: поход!
Четыре лошади его скачут ноздря в ноздрю — только успевай с усталой на свежую перескакивать. Высоко вздернуты колени татарина. Овчинный тулупчик вывернут на татарине шерстью наружу. Шапка острая торчит высоким колом. Весь он скрючился... Визжит от восторга… Вот таким знала его Русь! И еще этот мерзкий татарский запах — острая вонь немытого вонючего тела, лошадиной мочи и скисшего сала бараньего. О, как ненавистно это зловоние чистоплотной и опрятной Московии, не мыслящей себя без родной баньки!
Неслышно летят по Руси татарские лохматые кони. Без возгласа проносится черная туча всадников. Татары разворачиваются гигантским полукольцом - иногда в пару регионов - и несутся вперёд как на загонной охоте! Хватают всех подряд, без разбора, режут каждого, кто защищает себя. Выводят скот, жгут дома, тащат добро. Люди не успели опомниться, как связанные и полуголые — они уже гонимы навстречу рабству. Гонят их быстро и безжалостно. Кто бы ни отстал — старик или младенец, — убивают тут же. Татары спешат на просторы родных степей, прочь из мрачных лесов....
А в степи дают отдых коням, начинают делить добычу. И тут же насилуют приглянувшихся женщин на глазах мужей и детей; свершают обряд обрезания над мальчиками; рвут из рук в руки девочек, которых можно продать для гаремов; вспарывают — на виду у всех — животы невезучим ясырям, и, вывалив теплые кишки в тазы, татары пальцами ковыряются в парных внутренностях, чтобы по изгибам кишок людских предугадать свою дикую татарскую судьбу…
.....Тысячи рабов бегут под палящим зноем, осыпаемые ударами нагаек, пока перед ними с лязгом не опустится мост ворот Ор-Капу, — впереди лежит проклятый Крым. А с ворот Ор-Капу глядит в прожелтевшие степи старая мудрая сова....
.....За четыре столетия Крымское ханство лишило Русь населения числом около 5 000 000 человек. Но недаром же русских дешево ценили на рынках Леванта и Кафы — они бежали. Даже дети и женщины. Бежали в цепях. Бежали со стрелами, торчащими из спин... Бежали даже татары некрещёные от русских матерей рождённые, ими воспитанные, кое-как русский язык знающие...
....Крым боялись! Боялась гордая Речь Посполитая... боялась поднимающаяся Московия - ибо они до Москвы доходили, но вот Москва в Бахчисарае еще не бывала. Только запорожцы рыскали по Черноморью, дабы «зипунов татарских поискати»....
Нет! Ничего не изменилось к начале века "осьмнадцатого"... Разве что спасибо надо сказать рыцарям Ордена Мальтийского... Неустанными трудами, посольствами да письмами к монархам и церквям адресованными, Европа начала стыдиться иметь рабов русских, и через всю Европу пролегла «дорога свободы»; от Венеции в земли Хорватские и Венгерские; через Моравию и владения Посполитные — на Киев, а из Киева — на Путивль.....
Но иногда татары сами отпускали раба русского. Для этого товарищи должны были за него перед татарами поручиться. Отпущенный же обязан собрать у родни денег для выкупа. Это и был кабал! Если не смог кабала с себя снять, должен обратно вернуться — в рабство. И позор тебе, если обманешь своих товарищей. Тогда татары выдавливали им глаза. Отрезали уши и пальцы. И выбивали все зубы. А ноги ломали дубинами…
Потому и спешил старик, на Руси никому не нужный, назад! Ибо за него поручились перед татарами. Нельзя подвести товарищей.....
.....С высоты Ор-Капу сова внимательно проследила, как через мост прошел под ворота дряхлый старик...
....возвращающийся в лютое рабство....
И парили над степью ястребы…

Никто ещё не мог завоевать это зловонное гнездо! Ограбить дочиста - и неоднократно - могли лихие запорожцы, но событие это было в те времена будничное, почти что обыденное - ну налетели, побили-порубили-ограбили... дело то житейское... ничего в жизни Ханства Крымского это не могло изменить.
Главным препятствием к завоеванию Крыма в том же 16-м веке было 2 закавыки... одна из них сразу тянула другую....
Первая - это борьба смертельная между Речь Посполитой и Московией... - то есть нельзя было одной стороне всецело обрушиться на Крым - враждебная сторона через неуправляемую Украину легко могла ворваться в твои пространства и крепко холку намять.
Второе - смертельный удар по ханству - это сразу война с Блистательной Портой - сильнейшей державой того времени, которую до Чигирина и Вены никто ещё не бивал!
Не всякий государь готов был подвергнуть свой народ таким опасностям! Московия пыталась ответить "военными походами". Выглядело всё вроде как бы пристойно для Стамбула - за бесчинства "....татаровья супостатного шло войско московское врага покарати...."! Но ресурсов для таких походов не хватало! Волей-неволей идти должна была именно гигантская армия, заточенная именно на истребление этой язвы, а никак ответный поход государства осёдлого по бескрайней степи против неуловимой орды, бьющей, отскакивающей и изматывающей....
Так что провалились "Крымские походы" при царевне Софье и Голицыне. Попытка Петра решить вопрос "путём обходным" - лишить хана Крымского поддержки Султана Турецкого, закончились прутским котлом.
Гноится язва крымская... до самых грозных 1730-х несло на Запорожье вольное, Российскую империю юную, да в надменную Речь Посполитую, в рокошах погрязшую, смрадом и страхом с пустынных и необозримых причерноморских степей.... где не ходит нога человеческая, а только изредка пролетит туча конская, неся на спинах своих горе и жуть неминучую....

....Год 1735-й от Рождества Христова...
Летом этого года необозримая туча пыли, поднятой тысячами конских копыт, закрыла небо на юге России, и над степями Украины словно померкло солнце. Это повалила напролом — через владенья русские! — крымская конница хана Каплан-Гирея. Крымчаки шли на Кавказ лавиной, чтобы помочь султану Турции в его борьбе с персидским шахом Надиром. Законов для татар не существовало: конница хана опять превратила в пепел русские и малороссийские земли, татары безжалостно убивали и грабили всех встречных. Галдящие рынки Кафы и Бахчисарая снова наполнились толпами русских и украинских мужиков и баб, девок и детишек, которых татары быстро расторговали по миру…
Повод для войны был железный, и набиравшаяся сил Империя России готовилась раздавить гадину татарскую блещущим железной оковкой каблуком ботфорта офицера непобедимой Российской Армии! Звезда Марса разгоралась над Россией все ярче и ярче...

...Первым делом - флот! Для уничтожения нечисти крымской - перекрыть им дых по морю требовалось отчаянно. Хотя бы флотилией азовской, что по славным рекам русским грозно с северу спуститься могла!... Для нужд войны созидались два флота сразу. Один на Днепре, другой на Дону. Но как положено на земле русской, в поросячье ухо скрутились все планы эти на рытвинах, оврагах... Не было лесу, мастеров не хватало, работные люди разбегались, не стало и совести. Страх, внушенный директивами, витал над мачтами!
Заранее собирались силы. Две громадные армии шли на Киев, сжимаясь в боевой кулак единого компонента. Из-под Варшавы шагала армия Миниха в 90 000 человек. С берегов Рейна возвращалась на родину славная армия Петра Ласси. Ранней весной 1736-го года фельдмаршал Миних тронул через степи на Дон. На Азов была их дирекция.... - строго туда, к крепости турецкой, многогажды из в руки переходившей. Взяла армия Азов в кольцо, но Миних оставил командование на генерала Лесли, а сам к главной военной группировке помчался. Велено было Лесли осаду держать, пока не прибудет с корпусом своим генерал Ласси и не искоренит Азовскую занозу....
В войну эту Российская Империя опять вступала в одиночестве гордом. Сидевший на подпольном венском финансировании граф Остерман - любимчик Анны Иоанновны, всю политику России Австрии подчинил, за интересы венцев подлых русские в грязи польской дохли как мухи, казалось бы, должна помочь Священная Римская Империя сокрушить своего врага - турок... но, когда кажется, креститься надо! Австрия отказалась не только с Россией вместе воевать, но и в военный союз вступать. Но Россия, раскрутив машину военную, от участи ратной отступать не пожелала - втуне пропали интриги австрийские!

....Дондука-омбу поднял всю свою объединённую калмыцкую орду на войну, и конная туча степняков-калмыков, союзных России, навалилась на конную тучу степняков-татар кубанских, союзных татарам крымским. И была сеча зверская. Пять тысяч кибиток татар кубанских предали полному разорению. Еще никогда калмыки не ведали таких побед, как эта… Резня была страшная! Из мужчин никого в живых не оставили: от орды Кубанской уцелел только скот (всегда ценный в степи); отягщенные небывалой добычей, калмыки вернулись в низовья волжские, шел у них пир горой. Весной 1736-го калмыки вступили в семью русскую, и отныне будут служить России саблей — честно и неустрашимо, а калмыцким верблюдам теперь идти далеко — до самого Берлина!
Кампания начиналась удачно. В первых числах мая 1736-го года от Рождества Христова армада русская двинулась на Крым, и казалось, уши лопнут от скрипа колес обозных. Армия шла в колоннах, готовая быстро перестроиться в каре. А тогда в чеканном квадрате, окружат себя частоколом рогаток и ощетинясь пиками, она недоступна станет для нападений татарских. Змеясь вдоль Днепра, спускалась армия к югу; вот достигла она заброшенной Сечи Запорожской, и, палима звенящим зноем, потянулась далее… Никто не видел неприятеля — мертвые земли лежали впереди. …
Однажды авангард армии выдвинулся далеко вперед, и тут на него разом напали татары. Померкло солнце, закрытое тучей летящих стрел. Миних взял отряд для «сикурсу» — поспешил на выручку. Поздно! Кольцо татарской конницы вокруг авангарда уже сомкнулось. Фельдмаршала погнали прочь, Миних едва ускакал на лошади. Тогда двинулся вперед генерал Леонтьев с четырьмя полками, и татар оттеснили. К месту боя, нещадно пыля, подошла вся армия.
Армия прошагала мимо мертвецов, и все видели: татар набито много больше русских солдат. Это сразу воодушевило войска. Степь обездолела. Миних напористо разрушал колонны, строил каре: обозы с багажами в середину, вокруг — в порядке четком! — полки, полки, полки. И впредь так двигались: квадратом через степь… А по буграм, по травам, по курганам рыскали наметом быстрые татарские всадники....
Скрипя тысячами колес, в нерушимой фаланге строя, армия России, казалось, не шла по степи, а текла и текла — все ближе к Перекопу, в самое пекло рабства, из которого не раз беда на Русь приходила и куда враг с добычею возвращался, еще ни разу не отмщенный....
А за Конскими Водами безводье полное, и начались смерти. Быстрые и нечаянные, как молнии. Мертвых бросали в степи, обморочных кидали на телеги навалом — везли дальше, пока не очухаются. Хрипели, умирая от жажды, волы украинские; выстелив по земле шеи, ложились в тоске плачущие лошади. И страшно ревел на привалах скот, не поенный целыми сутками.... Но отступать было уже некуда, армия твёрдо держала «дирекцию прямую»....
17 мая 1736-го года русское каре с ходу уперлось в Перекоп. 185 турецких пушек зорко стерегли вход в Крымское ханство. А над воротами Ор-Капу гордо реяли хвосты черных кобыл. И старая мудрая сова сурово глядела на пришельцев из стран прохладных… Миних только тут понял, как судьба его, как полководца, искушает по настоящему - это тебе не артикулы мудрёные шпагой перед императрицей учинять! Противу 185 пушек татарских, у него лишь 119 орудий калибром горазд меньше....
Еще затемно строились полки, в компанент стаскивали больных и обозы, чтобы маневрам не мешали. В строгом молчании уходили ряды, колыша над собой частоколы ружей. Священники, проезжая на телегах, торопливо кропили солдат святою водицей. Погрязая по оси колес в песок зыбучий, тяжко ползли мортиры и гаубицы.
Янычары жгли костры на каланчах каменных, ограждавших подступы к Перекопу. А ров на линии столь крут и глубок, что голова кружилась. И тянулся он, ров этот, за столетия рабами откопанный, на целых семь верст — от Азовского до Черного моря. Но воды в нем не оказалось.... Рабы русские по вредительски дерзко загубили его!
Фальшивым маневром Миних отвлек врага на правый фланг, заводя армию слева. Солдаты русские кидались в ров, как в пропасть. Летели вслед рогатины и пики. Мастерили из них подобие лестниц и лезли наверх, беспощадно убиваемые прямо в лицо… Дикая бойня уже возникла на приступе каланчей. Топорами рубили дубовые двери. Внутрь фортов врывались с криком; врукопашную (на багинетах, на ятаганах) убивались люди сотнями. В страхе Паша Перекопский парламентера прислал. Просил Паша гарнизу янычарскую вглубь Крыма отпустить со знамёнами. Миних, Бурхард Христофорыч, выглотал чашу венгерского... и согласился...
Янычары из Перекопа вышли, и тут солдаты русские с эскарпов и бастионов да стен высоких на них тысячи ружейных стволов наставили, и сверху зёвы пушек, картечью заряженных свесили... и Миних всех их объявил пленными. Турки схватились снова за ятаганы, а поздно! Погнали отдельным отрядом пленную орду янычар прямо в Россию - там они и растворились в просторах русских - вплоть до Архангельска! Нерасторжимые двери, ведущие в Бахчисарай, медленно разверзлись, и в ворота крымские хлынуло воинство русское. За Перекопом им неласково приоткрылся Крым — опять степи голые, снова безводье, пустота и дичь. Парили ястребы. Сколько уже веков входил сюда человек русский, и всегда только рабом. Теперь он вступал сюда воином!
Пылили пески, а из расщелин земли разило серой. Армия дружно топала вперёд - к победам и славе! Солнце выше — и конница татарская за горизонт прячется, а на каре русское тучей летят мухи заразные, которые с лужи поносной на солдата садятся. Солнце ниже — и мухи отлетают прочь, зато каре теперь облипают татары, набегами наглыми армии спать мешая....
Бочки с вином откатили в арьергард каре и там давали его пить для «ободрения» лишь тем, кто изнемог и упал. Остальные же сосали пули свинцовые, как леденец. 15 июня 1736-го армия подошла к городу Гезлову, который солдаты русские окрестили на свой лад — Козловом. Город уже горел, подпаленный турками. А далеко в море уплывали паруса кораблей — это, увозя рабов и богатых евреев, турецкий гарнизон спешил в Константинополь....
Неожиданно прорвался в Крым большой обоз с конвоем. Привел его отважный генерал Юрий Федорович Лесли, — в крови была его шпага! Из Гезлова стал Миних распускать по Крыму слухи ложные, будто совсем плохи его дела, пора ему спасаться к Перекопу. Татары, до которых этот слух дошел, предали разорению все пути, что русскую армию из Крыма выводили. Каплан-Гирей всей мощью ханства своего стал на подходах к Перекопу, путь отступления заграждая. Того только и надо было Миниху. Дирекция - на Бахчисарай! По дороге на Бахчисарай ничто татарами тронуто не было Войска неожиданно вступили в царство полного изобилия и довольства всякого.....
С опаскою в Бахчисарае появились русские солдаты. Повсюду лежали, брошены средь улиц, мертвецы. В канавы скатывались, как арбузы, отрезанные головы женщин. Валялись тут же младенцы с распоротыми брюшинами. Греки армяне… русские… поляки! Все христиане были вырезаны. Не тронули татары лишь миссию иезуитскую в Бахчисарае, и монахи ордена Игнатия Лойолы отступили вслед за янычарами.
Приговор Миниха был короток, и солдатами русскими, жаждущими отмщенья святого, был приведён в наибыстрейшее исполнение! Бахчисарай догорал. Осталась от него только реляция Миниха…
Русская армия будто растаяла в степном безбрежии. В глубине своего железного каре она уводила из рабства толпы невольников. Небо застилалось от пыли и навозной трухи, взбаламученной многими тысячами босых ног. Шли домой украинцы, поляки, французы, немцы, литовцы, венецианцы… Русские тоже уходили домой, держа «дирекцию» прямо на север!
Над могилами солдат русских цвел горький миндаль. А Азов тем временем пал! И пошла его армия на выручку армии Миниха! Но спасли армию Лесли от смерти лютой казаки, сообщив, что уходит Миних из Крыма!
Миних уходил... Босые ноги солдат ступали через камни раскаленные, через лужи поноса, через трупы лошадей и верблюдов, замученных в артиллерийской упряжи... через трупы солдат, замертво рухнувших, тоже часто ступали... Мухи густо облипали живых и мертвых... Лишь 17 июля 1736-го увидела умирающая армия в мареве знойном полуразрушенные эскарпы перекопские... Они вышли.... Вернее вышел только каждый второй...
К осени 1736-го Миних разводил свою армию по квартирам на Украине. Но только пригрелись на винтер-квартирах, как ворвались на Украину татары. Атаман казачий Федька Краснощеков двое суток скакал напересечку «поганцам». И на рассвете дня третьего, казаки с калмыками настигли татар в гиблой местности, Буераки Волчьи. Вот там и стали их бить. И сеча была яростна, как никогда. Всех татар поголовно побили. Из неволи выручили три тысячи женок и детишек, взятых в полон татарами на хуторах украинских…
Всю зиму страдала земля Украинская. Сколько ни трудились гарнизоны армейские, Днепр было не обколоть ото льда пешнями. Мороз крепчал, беря реку в полон естественный. А по ночам — через лед! — татары набегали на Украину, чтобы в отмщение за Бахчисарай кого убить, кого пленить петлей аркана...
Возле Калиберды украинской на кордонной линии, где держал свой бивак храбрый мастер дел ратных генерал Лесли, запылали смоляные бочки на вышках сигнальных. Жгли их запорожцы, зимовавшие на этих вышках с осени — при саблях, при горилке, при тютюне. Поднял генерал сына свово безусого, при нём адъютантом состоящего и отряд в 200 клинков, звеня амуницией, пошел на татар. Храбрый сын гор шотландских в храбрости своей не уступал великим сынам своего народа, но нёс его беспощадный клинок смерть врагам не в суровых туманных горах, а в скованных морозом степях украинских!
Выгнали за Днепр татар, и за Днепром гнали дальше, когда ж татары от паники излечились и поняли, что гонят их как зайцев на охоте всего двести клинков, тогда они остановились. При свете морозного дня тускло замерцали тысячи сабель! Степь наполнилась звоном стали. Храпели кони, кричали люди. Лесли — в кольце врагов — сражался львом, старик был опытен в рубках сабельных. Пластал воин земель шотландских татар от уха до плеча. Но перед смертью он увидел то, чего бы лучше никогда не видеть. На шею сына аркан накинули татары, как на собаку, и потянули Юрку прочь из седла... И клинки татарские сошлись над храбрым рыцарем, и заблистали враз, рубя седого ветерана на куски. Весь отряд Лесли был выбит. Почуяв прореху в обороне русской, всей мощью конницы своей татары — от Калиберды — ринулись опять на Украину, пленя, грабя, насилуя и убивая без жалости....
Русская армия, взбодрись! В новом 1737-м году всё тебе начинать сначала.....

...С верфей брянских майскими днями 1737-го году спустили по Десне к Киеву множество кораблей. Пехоту сажали на корабли, вручали солдатам весла многопудовые. Офицеры флота тут же наспех учили солдат, как ловчее воду веслом загребать и как по вечерам мозоли на руках и ягодицах залечивать. И наполнился Днепр чудесным видением флота, который в свои паруса ловил ветер попутный. А на передней галере, подставив солнышку громадное пузо, величаво плыл к славе сам Миних.
Сгрузились на берег. Ох, и пылища! Потянулись обозы, обозы, обозы… Они были столь тягостно велики, что арьергард армии подходил к лагерю на рассвете, когда авангард уже поднимался в путь. Стоило армаде русской застрять на минутку, как после нее земля оставаясь будто выбритой, — несчастный скот успевал сожрать под собой каждую травинку....
Старинный шлях уводил армию на Бендеры — совсем в другую сторону от Очакова. Когда турки уверились, что русские идут на Бендеры, Миних круто развернул армию на юг — прямо на Очаков, только сейчас обнаружив перед противником свои истинные планы. Солдаты зашагали целиной, спаленной заживо. Армия шла в трех каре, и птица с высоты поднебесной видела, как ползли через степь три громадных щетинистых жука… Каре уплывали, как корабли, в душный угар степей.
Ревел скот. Непоеный. Второй день. И третий. Скотина умирала на земле — рядом с людьми. И люди умирали на земле — подле скотины... Армия напряглась в марш-рывке, торопясь выйти к Очакову. Померкло солнце, и впереди возникла туча багрового дыма: турки подожгли степь. Сухие травы сгорали со свистом. Пыль, перемешанная с пеплом горьким, забила горло. Люди дышали раскаленным прахом и… шли! шли! шли!
Они пришли! А за рвом глубоким, с нерушимых фасов бастионов, смеялись над ними турки. Из разведки вернулась кавалерия, успев за ночь обскакать побережье по дуге лимана. Пусто! Князь Трубецкой - главный снабженец армии и по совместительству вор Рассеи-матушки самый большой - опять обманул армию. Не только хлеба, но даже осадной артиллерии к Очакову не прислал.
Миних решился. Артиллерия у него была. Всю приказал развернуть на город и палить раскалёнными ядрами. Город должен был сгореть, а там видно, что делать.... Город никак под ядрами русскими не хотел загораться, и тогда Миних, чтобы турок на фасы и стены выманить, от тушения пожаров отвлечь, отправил армию под стены - без лестниц, без фашин и фугасов, просто на расстрел!
Русские солдаты пошли повинуясь приказу! На открытой местности турки стали безжалостно истреблять их. Огонь между тем бушевал над Очаковом, треск пожаров был слышен уже издалека. Войска сходились ближе к глясису, полки змеились среди садов.
Вот когда начался ад! Атакующие сбились в кучу под стенами крепости — ни вперед, ни назад. Турки засыпали их бомбами и пулями. Прошел один час — под бомбами армия еще ждала. Минул час второй — продолжали стоять, умирая… Бессмысленная смерть: стой и жди, когда в тебя прицелятся и поразят без помехи. Из горящего Очакова несло смрадом и горячим вихрем, в котором кружились крупные искры и головешки. Осыпало войско раскаленным пеплом. На третьем часу бесцельной выдержки, убедясь, что их послали на верную смерть и бросили, русские побежали. Сразу же распахнулись ворота Очакова, из них выметнуло вопящие толпы, и турки стали зверски добивать бегущих. Ни один раненый не уцелел — они погибли сразу под кривыми всполохами ятяганов. Это было избиение, расстрел, гибель, бойня на скотскую похожа....
И вдруг…
Именно сейчас, когда казалось, что все потеряно, случилось то, чего никто не ожидал. В крепости Очакова от пожара взорвались гигантские запасы порохов. Этим взрывом разом убило 6000 турок в крепости.
Грянул новый взрыв большой силы. Одна из стен Очакова, дрогнув, медленно упала, обнажая внутренность цитадели. Спасаясь от огня, стали выбегать из города жители. Кидались в море обожженные. Сераскир со своим гаремом тоже хотел к морю пробиться. Казаки плетьми загнали их обратно в крепость. Только одна галера с беглецами успела уйти, другие были потоплены на виду всей армии.
Флот турецкий, боясь плена, обрубил канаты якорей; воздевши паруса, он поспешил в Стамбул, чтобы ужаснуть Турцию (а заодно и коварную Францию) падением Очакова…
С факелами в руках по садам и холмам бродили офицеры с солдатами. Собирали убитых для общего отпевания. Уложили по могилам 24 000 трупов....

....Ласси поднял свою армию на поход раньше Миниха; она струилась на Крым степями приазовскими. Выходя из Азова, фельдмаршал Ласси встретил разрушенный Троицкий острог на Таганроге и заложил тут крепость с пушками.
Гигантской тысяченожкой, ощетинясь багинетами ружей, двигалась армия на Перекоп; иногда солдаты видели, как в морской дали, тяжко и неотступно, выгребают из блеска синевы галеры. Следуя морем близ берегов, ноздря в ноздрю с армией Ласси, проходила Донская флотилия вице-адмирала Петра Бредаля.
Татары же сидят в Перекопе и ждут, когда армия Ласси повторит маневр Миниха прошлогодний, чтобы в Крым проскочить. А они уже здесь — дерзко переправились через обмелевший Сиваш, гнилостным духом отдающий - и вот уже они на косе Арабатской! Идут, и слева от плеча солдата бурлит море Азовское, а справа затишало море Гнилое… Наконец татары разгадали обман русских. Менгли-Гирей сорвал свою орду от Перекопа, на лошадях она ринулась к южному побережью — к самой оконечности косы Арабатской, чтобы там встретить русскую армию на подходе, и русские волею природы сразу окажутся в ловушке!
Генералы русские видели, что деваться им некуда! Либо вперёд - к смерти лютой! Или назад! И более никаких вариантов не предвидится! Сбежали!
Фельдмаршал храбрый - Ласси дерзкий - остался без генералов. Но с ним — солдаты, офицеры; с ним и калмыцкие тысячи на конях. С ним и моряки флотилии Бредаля, которая во мраке ночи сонно шевелила веслами галерными. Армия шагала дальше — по краю крымского лезвия, по гребню острому косы Арабатской. За тяжким покоем Гнилого моря угадывался, маня, зеленеющий Крым.....

Очаковское пожарище тем временем благоухало смрадом трупным: мертвецы турецкие разлагались под руинами обгорелой цитадели.
Армия стояла, носы зажимая, а в глубине лимана Днепровского моряки тем временем заложили шанец Александровский (из шанца этого вырастет город благодатный — ХЕРСОН!). После действа сего славного, армия русская пошла на Бендеры по просьбе австрийской. Однако Миних сбивать ноги солдат своих до кровавых мозолей ради конъюнктур венских явно не желал - армия ползла неспешно.... Но и тут Миних сумел изнурить армию, в полосе выженной земли, что от татар оставалась. остановилась она! Миних повернул её обратно на винтер-квартиры!

А Ласси в ловушке запертый, силы природы себе на службу предерзостно поставил! начался шторм свирепый - и обмелел Сиваш! Флот турецкий Азовскую флотилию добить возжелал - но ветер и огонь пушек русских истрепал корабли турецкие - ушёл флот Османов обратно в Чёрное море в великом замешательстве. А армия Ласси пешком перешла Сиваш обмелевший - на косе Арабатской только следы солдатских сапог остались!...
После сожжения Бахчисарая столица ханства Крымского переехала в Карасу-Базар... И эта столица вторая в страхе ждала - нагонит ли Менгли-Гирей гяуров Ласси, или гяуры раньше их вторую столицу в прах и пепел обратят!
Татары нагнал армию Ласси в 30 верстах от Карасу-Базара. Страшен был удар несметных полчищ татарских, когда они от Арабата — на полном разбеге коней! — налетели на солдат русских… Русские встали непрошибаемой стеной. На них обрушилась кричащая волна татар. Она разбилась об этому стенку и потекла обратно, вскипая кровавой пеной бессилия. а вслед им орудия заряды картечи смертельным веером посылали безжалостно русские, кося татарскую нечисть пачками, а в каждой пачке по сотне голов и никак не меньше! Погнали татар! И вот уже первое ядро уже летит в майдан Карасу-Базара, сокрушая фонтан и сшибая лоток со скумбрией....
В пепелище выжженное превратили и эту столицу Крыма, чтобы неповадно было татарам на Руси хищничать. Ласси досмотрел гибель города до конца. Когда стали потухать от него последние головешки, приказ на отход! И на заслон войск Менгли-Гирея наткнулся! Отчаянием и ненавистью светились глаза каждого татарского воина! Подумать только! Сколько раз ходили татары на Русь, кормясь от грабежа, всех вырезая, все выжигая и все расхищая. Казалось им, что аллах всемогущ и всегда милостив к правоверным. Но русские пришли сюда с вернуть должок — и небывало-яростно кинулись в битву татары…
В порядке стройном, под грохот барабанов, в низину боя, неся квадраты своих штандартов, скатывались полки регулярные. В железной дисциплине — ряды солдат, а мужество их — непревзойденно. Мерный шаг! Поступь четкая. Рук офицерских взмахи. Блеск оружия. Перед массивом регулярной армии России татары присели, будто их по башке треснули. Растерялась орда - побежала, кости своих воинов несчётными сотнями разбрасывая.... Тогда понеслись вослед им калмыки, рубя татарскую нечисть со спины, только головы мячами, руки палками, да тела безжизненными кулями на землю крымскую сотнями слетали! Зрелище было восхитительное!
Армия заспешила на север, снова к морю Гнилому, спеша, пока татары не очухались от поражения. Ласси на всем пути следования армии рассылал вокруг отряды летучие, конные, партизанские. В прах и пепел превращали они улусы татарские. чтобы не воскресла сила нечистая, сила опасная. Необозримые стада кобылиц стройных да овец кудрявых захватывали, и Ласси весь скот повелел гнать перед армией — в Россию. Победоносная армия вышла к узости Сиваша, стали здесь наводить мост, чтобы уйти из Крыма. Янычары прибежали из Перекопа, из дальней Кафы тоже подходили враги, — казалось, на этом мосту враги и задушат русских… Ласси решил, что раз земли русские рядом, так и нечего жалеть порох да ядра с картечью, что мешками в обозах ржавела. Всё в огненные жерла орудий безжалостно! Под картечно-ядерным градом противник отхлынул в степь. Переправа прошла спокойно....

...Герои времен "первого покоренья Крыма"! До чего же страшно иногда смотреть на них! Шатаясь, они опять идут через выжженные степи ногайские. Пудовые ружья с запалами кремневыми ломят им плечи. Лица — черны от ожогов солнечных. Сапоги яловые давно скинуты, босы шествуют... Мундиры давно уже нараспашку, и видны кресты нательные…
Летом 1738 года плоскодонная флотилия Бредаля снова тронулась к берегам Крыма, неся на себе десанты казачьи и провиант для армии Ласси. Но возле Федотовой косы корабли русские не пропустил дальше флот турецкий, не давал им косу эту обогнуть. Тогда матросы и казаки прорыли спешно через косу канал судоходный. По каналу этому, в обход флота турецкого, адмирал Бредаль волоком протащил флотилию под огнем. Пошли они далее на Геничи без парусов, лишь под веслами, а мачты даже срубили, чтобы противник не разглядел их под берегом. С боями дошли до Сиваша, но и сюда в этом году забрался мощный флот неприятеля. И всё!!! Из блокады флоту не выбраться, а посему.... В громадном зареве костром сгорела вся флотилия Азовская.
Ласси видел тот дикий пожар. Но не терял он надежды и помог ему Господь Бог! Нашлись проводники из рабов беглых, что показали броды, что при обмелении Сиваша образуются...
65 000 солдат русских раз окунулись в Сиваш, и вышли на вражеский берег! На этот раз русские выходили на Перекоп не со стороны России, не под хмурым совиным взором ворот Ор-Капу, а пряму изнутри Крымского ханства - прямо в тыл врагу! Крым за эти годы был опустошен беспощадно. Колодцы редкие загажены падалью. Но армия Ласси могучим броском уже вышла к Перекопу, и турки развернули пушки Ор-Капу назад — внутрь своего ханства. Турки сдаться отказались! И тогда сказал им Ласси, что дальше в Крым не пойдёт он, а все ядра да порох припасенный, безжалостно на Перекоп истратит, и не бросит на штурм ни единого солдата своего, пока под бомбами и ядрами не разорвёт в клочья последнего янычара турецкого, что в крепости сидит! Перекопский паша сразу сдался под русскими пушками!
Но до татар вести дошли страшные!. Слетелись сразу, как саранча лютая! С большим трудом армия выдержала натиск татарских полчищ. Сеча была страшная. Казаки побили тысячи татар, но и своих оставили в степи немало. Идти дальше безумием было! В грохоте, оседая бурой пылью, рухнули крепостные валы. В частых взрывах разнесло на куски ворота Ор-Капу, и старая мудрая сова, видевшая столько людских страданий, перестала глядеть в желтизну вековых степей.…
Закончилась та война миром Белградским - миром позорным.... Но было ли на свете ещё государство, что уничтожало супостата своего во благо не только себе - но и врагам своим!

(Использована фактология мировой истории, и стилистика (абзацы взяты) романа "Слово и дело" Валентина Пикуля)