IPB

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

2 страниц V  < 1 2  
Ответить в эту темуОткрыть новую тему
> Мой адрес - не дом и не улица..., детям 60-70-80-х посвящается
Поделиться
Ника
сообщение 19.11.2007, 1:08
Сообщение #31


Мастер
******

Группа: Пользователь
Сообщений: 508
Регистрация: 14.7.2007
Вставить ник
Цитата
Пользователь №: 285
Страна: Россия
Город: Не указан
Пол: Жен.



Репутация: 28


Цитата(Мурыська @ 18.11.2007, 14:40) *
А что тут такого? smile.gif Очень вежливый вопрос smile.gif не, ну конечно, можно пропаганду алкоголизма увидеть... но тогда "выпьем с горя, где же кружка?" и "давай закурим, товарищ дорогой" почему никто не трогает? wink.gif

Нууууу ..... выпить прокислого сусла и дешевого бухла, как поется в этой песенке smile.gif наверно не каждый захочет...
".....Виски, джин и бренди, я достаточно ловок с рюмкой
Я пытаюсь пройтись по прямой
Подвыпив прокисшего сусла и дешевого винца
Так выпейте со мной, ребятки
Мы собираемся круто пошуметь
Не беспокойтесь о будущем, живите сегодняшним днем
Забудьте о банковском чеке
Мы разнесем все, чтобы заплатить
Не выпьете ли вы со мной, да, ну же!
Есть бухло для драки, или текила "Белая молния"..." (с)


--------------------
"Знать прошлое достаточно неприятно, знать еще и будущее было бы просто невыносимо" (с) Сомерсет Моэм
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
Ника
сообщение 19.11.2007, 1:15
Сообщение #32


Мастер
******

Группа: Пользователь
Сообщений: 508
Регистрация: 14.7.2007
Вставить ник
Цитата
Пользователь №: 285
Страна: Россия
Город: Не указан
Пол: Жен.



Репутация: 28


Цитата(Мурыська @ 18.11.2007, 14:40) *
А я вот помню шум по поводу "Машины времени", она тоже какое-то время запрещенной группой считалась. Смутно, правда, но помню. В чем их-то обвиняли?

Макаревич говорит что ни в чем особенном smile.gif
http://www.rg.ru/2007/11/08/makarevitch.html


--------------------
"Знать прошлое достаточно неприятно, знать еще и будущее было бы просто невыносимо" (с) Сомерсет Моэм
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
Девушка моей меч...
сообщение 19.11.2007, 1:58
Сообщение #33


Крупный специалист
*****

Группа: Пользователь
Сообщений: 495
Регистрация: 17.9.2007
Вставить ник
Цитата
Из: Луганск
Пользователь №: 335
Страна: Украина
Город: Луганск
Пол: Жен.



Репутация: 68


А вот всего пару лет назад в Днепропетровске я испытала настоящее дежавю и сфотографировала целую демонстрацию пионеров на центральной улице, если не очень видно по фото biggrin.gif
Почему-то не прикрепилась фотка. Попробую в следующем сообщении

Сообщение отредактировал Девушка моей мечты - 19.11.2007, 2:01
Прикрепленные файлы
Прикрепленный файл  0001.jpg ( 227.27 килобайт ) Кол-во скачиваний: 6
 
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
Егор
сообщение 19.11.2007, 2:19
Сообщение #34


Крупный специалист
*****

Группа: Неактивированные
Сообщений: 391
Регистрация: 18.1.2007
Вставить ник
Цитата
Из: Московская обл.
Пользователь №: 91
Страна: Россия
Город: Не указан
Пол: Муж.



Репутация: 71


Если у кого быстрый безлимитный интернет - заходите сюда

http://www.hot.ee/nostalgie/

и качайте музыку. Убедитесь лишний раз, что та ушедшая цивилизация была очень и очень необычна. Сейчас любой композитор, даже очень талантливый, едва ли сможет написать хоть одну подобную вещь.
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
Девушка моей меч...
сообщение 19.11.2007, 2:32
Сообщение #35


Крупный специалист
*****

Группа: Пользователь
Сообщений: 495
Регистрация: 17.9.2007
Вставить ник
Цитата
Из: Луганск
Пользователь №: 335
Страна: Украина
Город: Луганск
Пол: Жен.



Репутация: 68


Егор, просто сейчас "раскручивают" далеко не таланты. Я думаю, что сейчас таланты (а они есть) просто не могут пробиться. Наверное благодаря цензуре в СССР - ни один безголосый певец не мог попасть на сцену и композиторы я, думаю тоже...
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
Егор
сообщение 21.11.2007, 21:39
Сообщение #36


Крупный специалист
*****

Группа: Неактивированные
Сообщений: 391
Регистрация: 18.1.2007
Вставить ник
Цитата
Из: Московская обл.
Пользователь №: 91
Страна: Россия
Город: Не указан
Пол: Муж.



Репутация: 71


Цитата(Девушка моей мечты @ 19.11.2007, 1:32) *
Егор, просто сейчас "раскручивают" далеко не таланты. Я думаю, что сейчас таланты (а они есть) просто не могут пробиться. Наверное благодаря цензуре в СССР - ни один безголосый певец не мог попасть на сцену и композиторы я, думаю тоже...

Видел недавно интервью с М.Боярским, где он говорил что надо бы нам возродить цензуру. При условии что возглавлять это ведомство будут такие как Фрейндлих, Табаков, и (еще кто-то, непомню точно).
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
Княжна
сообщение 21.11.2007, 23:14
Сообщение #37


Профессионал
*******

Группа: Пользователь
Сообщений: 1403
Регистрация: 12.11.2006
Вставить ник
Цитата
Из: города N
Пользователь №: 2
Страна: Россия
Город: Нижний Новгород
Пол: Жен.



Репутация: 67


Цитата
при условии что

Так вот в этом вся и проблема - "а судьи кто?" Во вкусе названных персоналий я не сомневаюсь, но, пардон, они не вечны, а институт цензуры уже будет создан, ну а желающих определять, что людям можно смотреть/слушать, а что нельзя, всегда более чем достаточно. И нет никакой гарантии, что следующие или чересследующие цензоры будут чистоплотны и будут обладать высоким уровнем культуры.


--------------------
И после плохого урожая нужно сеять.
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
Девушка моей меч...
сообщение 21.11.2007, 23:21
Сообщение #38


Крупный специалист
*****

Группа: Пользователь
Сообщений: 495
Регистрация: 17.9.2007
Вставить ник
Цитата
Из: Луганск
Пользователь №: 335
Страна: Украина
Город: Луганск
Пол: Жен.



Репутация: 68


Я думаю, что такой жесткой цензуры (как в СССР) все равно уже не получится biggrin.gif , но уши честно говоря вянут от современных "звезденей" и от блатной романтики... Неужели не понятно - что даже самая жесткая цензура не наносит такого вреда, как засилье полного безвкусья - ведь дети с детства воспринимают весь этот бред за норму...
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
Ника
сообщение 21.11.2007, 23:23
Сообщение #39


Мастер
******

Группа: Пользователь
Сообщений: 508
Регистрация: 14.7.2007
Вставить ник
Цитата
Пользователь №: 285
Страна: Россия
Город: Не указан
Пол: Жен.



Репутация: 28


Цитата(Княжна @ 21.11.2007, 22:14) *
Так вот в этом вся и проблема - "а судьи кто?" Во вкусе названных персоналий я не сомневаюсь, но, пардон, они не вечны, а институт цензуры уже будет создан, ну а желающих определять, что людям можно смотреть, а что нельзя, всегда более чем достаточно. И нет никакой гарантии, что следующие или чересследующие цензоры будут чистоплотны и будут обладать высоким уровнем культуры.

Культура весьма расплывчатое понятие. Одному культура на симфонический концерт сходить, другому группа "Красная плесень". Однако, повторюсь "анархия мать порядка" тоже не выход. Так что кто бы ни был цензорами, я думаю уж "Красную плесень" то они отсортировали бы правильно smile.gif (как собственно не ошибся обком в группах аля AC/DC smile.gif )


--------------------
"Знать прошлое достаточно неприятно, знать еще и будущее было бы просто невыносимо" (с) Сомерсет Моэм
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
Егор
сообщение 22.11.2007, 13:31
Сообщение #40


Крупный специалист
*****

Группа: Неактивированные
Сообщений: 391
Регистрация: 18.1.2007
Вставить ник
Цитата
Из: Московская обл.
Пользователь №: 91
Страна: Россия
Город: Не указан
Пол: Муж.



Репутация: 71


Цитата(Княжна @ 21.11.2007, 22:14) *
Так вот в этом вся и проблема - "а судьи кто?" Во вкусе названных персоналий я не сомневаюсь, но, пардон, они не вечны, а институт цензуры уже будет создан, ну а желающих определять, что людям можно смотреть/слушать, а что нельзя, всегда более чем достаточно. И нет никакой гарантии, что следующие или чересследующие цензоры будут чистоплотны и будут обладать высоким уровнем культуры.

Ну да, если цензорами будут Мальчишник и Руки Вверх, я едва ли буду интересоваться происхлдящим на российской эстраде. Но сейчас у нас пугачевская кодла, которая экспроприировала функции цензуры dry.gif . Поэтому кстати, почти не интересуюсь новостями из области отечественной музыки.
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
Belyakin
сообщение 22.11.2007, 13:40
Сообщение #41


Специалист
****

Группа: Модератор раздела
Сообщений: 153
Регистрация: 4.12.2006
Вставить ник
Цитата
Из: Ленинград
Пользователь №: 9
Страна: Россия
Город: Не указан
Пол: Муж.



Репутация: 0


Цитата(Девушка моей мечты @ 21.11.2007, 22:21) *
Я думаю, что такой жесткой цензуры (как в СССР) все равно уже не получится biggrin.gif , но уши честно говоря вянут от современных "звезденей" и от блатной романтики... Неужели не понятно - что даже самая жесткая цензура не наносит такого вреда, как засилье полного безвкусья - ведь дети с детства воспринимают весь этот бред за норму...

Всё-таки худсоветы были нужны! Другое дело — кто там должен быть...
В среде музыкантов проскальзывали нотки о том, что они соскучились по худсоветам — то ли Новиков, то Розенбаум говорил... smile.gif

Утёсова тоже "зажимали", помните: "Кто сегодня любит джаз, тот завтра Родину продаст". Потом сам Утёсов встал на место цензора. wink.gif
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
Змей
сообщение 27.2.2008, 16:40
Сообщение #42


Мастер
******

Группа: Модератор раздела
Сообщений: 527
Регистрация: 6.12.2006
Вставить ник
Цитата
Пользователь №: 36
Страна: Россия
Город: Москва
Пол: Муж.



Репутация: 7


Цитата
Наши металлисты творят как то без огонька, то ли дело AC/DC

Ну вот это не скажите. вот вам пример из не очень известного (Butterfly Temple):

"Возвращение"

С ладони капли на траву стекают медленно и плавно,
И звёздной ночи синеву качает рябь воды хрустальной.

Я буду долго вспоминать дурмана вкус из Лунной чары,
И её имя повторять одно – единственное: Мара…

…Ты скажешь: «Смерть – Она всегда страшна», а я скажу: «Она – лишь возвращение»…
И Мара взвесит каждого слова, и памяти дарует пробуждение.
И вспыхнут вдруг сквозь призрачный туман воспоминания – череда видений,
Напитанных росою звёздных ран и силою Велесовых радений.

Я умираю один в полной тишине, я умираю один в солнечный день.
Нет никого, кто вспомнит обо мне, нет никого, кто слезу прольёт.

И только ветер надо мной, ветер странствий и скитаний
Песнь последнюю споёт, в сердце радость, а в глазах печаль.

Моя жизнь – мой вечный бой, мой меч - моя подруга,
Моя жизнь – моя дорога и кровавый след за мной.
Вечный Воин – посланник неба, Вечный Воин – посланник Тьмы,
Одинокий Воин, несущий смерть в миры.

…Ты скажешь: «Смерть – Она всегда страшна», а я скажу: «Она – лишь возвращение»…
И Мара взвесит каждого слова, и памяти дарует пробуждение.
Вдруг, старец повернёт ко мне главу и взглядом вмиг столетия пронижет,
И он узрит, как нынче я умру, и, как себя, его я вдруг увижу.

Рукой холодной Мара мне глаза закроет, когда век мой завершится.
И скатится алмазная слеза по Её, скрытым инеем, ресницам…




"Вабить, кликать, стон глотать."



Без презренья бить врага
Раскалить небесный свод
Вплесть в удары жизней нить
Вабить, кликать, стон глотать

Стрелы с кровью породнить
Ярость бойни откопать
Прокатиться по полям
Ярым колесом войны

Вырви боль и страх
Глянь по сторонам –
Впереди полки,
Шлемы в золоте,
Рука об руку,
Стремя к стремяни,
Дрогнут тёмные,
Разлетятся в прах!

Встретят девушки в венках,
Ковши поднесут к губам.
До небес зажжём костры,
Песня хором прогремит!





Или из более известного (Ария):

"Бой продолжается"

Снова ночь, и в глаза вползает страх
Сон и смерть так похожи - брат и сестра
Страшно быть одному и ждать рассвет
Как спасенья
Страшно плыть по теченью - войны уже нет

Hет, а я молчу
Hет, я жгу свечу, чтоб не спать
Hет, а я молюсь
Hет, а я клянусь не отступать...


Я свято верил в истину одну
Лучше быть дважды мертвым, чем истлеть в плену
Я убивал, чтоб жить и снова бить
Игры мужчин с войною трудно запретить

Солнце в глаза, мы в марше на восход
Воздух плюется кровью, сушит черный рот
Кровь это мой наркотик, долг - мой флаг
Я как заложник долга расстрелял свой страх


Бой продолжается
Мой бой продолжается
Мой бой!

Я стал свободным от чужих команд
Война осталась в прошлом, сгинула в туман
Здесь от холеных лиц меня тошнит
Я вспоминаю мертвых, и душа кричит

Солнце в глаза, как там, среди камней
Я никому не нужен, тень среди людей
Молча беру винтовку, каждый - враг
Я не терял рассудка, ненависть - мой флаг!

Бой продолжается
Мой бой продолжается
Мой бой!


--------------------
Товарищ, верь, пройдет она,
Так называемая гласность.
Придут другие времена.
И вот тогда госбезопасность
Припомнит Ваши имена.
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
Ochrim
сообщение 3.4.2008, 21:35
Сообщение #43


Странник
**

Группа: Пользователь
Сообщений: 29
Регистрация: 18.3.2008
Вставить ник
Цитата
Пользователь №: 450
Страна: Украина
Город: Белгород
Пол: Муж.



Репутация: 2


Цитата(Княжна @ 11.2.2007, 20:09) *
========================
Хочу спросить... а вы - хотели бы что-нибудь изменить в своем детстве? Или - хотели бы, чтобы что-то, что было в вашем детстве, было и у ваших детей? Как вы думаете, дети какого поколения чувствовали себя более счастливыми?


Я,к сожалению (или к счастью) дитя войны.
В 1950 году в 1-м классе нас было 45 человек, из них 15 - "домашних", 30 - "детдомовских".
У "детдомовских", насколько помню было два основных желания: досыта наесться и чтобы нашлись родители. Мы, "домашние", как могли их подкармливали, но вот родителей им заменить никто не мог...
У меня уже растут внуки, дети выросли. Я скоро уйду в мир иной с одним желанием: сделай, Господи так, чтобы "детдомовских" не было на эьой земле, а были только "домашние".
Лично в своем детстве ничего менять не хочу, даже если бы оно, вопреки всем законам природы, возвратилось...


--------------------
Речь так должно вести, чтобы мысль вошла в разум сама по себе, без видимого понуждения...
(перефраз Брусникина)
Здесь много интересного и полезного
А здесь только для имеющих свой сайт и опыт
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
Organizator
сообщение 30.5.2008, 3:28
Сообщение #44


Любитель
***

Группа: Пользователь
Сообщений: 61
Регистрация: 9.1.2007
Вставить ник
Цитата
Из: Московская область
Пользователь №: 83
Страна: Россия
Город: Не указан
Пол: Муж.



Репутация: 1


Константин Ананич
"Back to USSR"


Много лет я спорил - в жизни, в сети - с людьми, которые рассказывали мне про мою страну какие-то странные вещи.
Я пытался что-то доказывать, обосновывать, приводить цифры, свои воспоминания, воспоминания и впечатления друзей и знакомых - но они стояли на своём. Было так - а не иначе.
"В 1981 на центральном рынке города Новосибирска на единственном мясном прилавке рубили что-то вроде дохлой лошади" - говорил мне Петр Багмет, известный в фидо как "пан аптекарь".
Помилуйте, пан аптекарь! - но я жил в двух кварталах от этого рынка - и он был весьма богат! Я же там был! Так и он там был...
И меня вдруг осенило! Мы жили в разных странах! Да что там в разных странах - в разных реальностях! И не только пан аптекарь - но немало других.
Мне даже стало жалко их - в такой страшной и неприглядной реальности ОНИ жили. Уже в детском саду их били воспитатели, ненавидели и изводили другие дети, их кормили насильно мерзкой липкой кашей.
В моем садике были замечательные жёлтые цыплята, выложенные кирпичом жёлтым по силикатному, воспитатели читали нам замечательные книжки, к нам приходили шефы с кукольными спектаклями. Были огромные кубики, с полметра, из которых можно было строить корабли и замки. Настольные игры, игрушки, куклы - все было. А на праздники мы устраивали замечательные утренники, вылезая из кожи, чтобы порадовать родителей. Мы декламировали стихи, танцевали, пели. Даже помню, на ложках играли. А с какой гордостью мы показывали моряцкий танец в родительском НИИ! А какой матросский воротник и бескозырку сшила для меня мама!
А ИХ с самых детских лет их посылали с шести утра стоять в очередях, за молоком. И даже в новый год в подарках им давали маленькие сморщенные, кислые мандарины! Но я - то помню - что мои мандарины были очень-очень вкусные!
И даже дома их кормили какими-то ужасными синими курами, серой лапшой. И сахар был у них серый, мокрый и несладкий.
И в школе им было тяжело. Над ними издевались тупые учителя. От них в библиотеках прятали книги.
А в моей реальности - мне приносили новинки с ещё не просохшими штампами. Учителя у меня по большей части были замечательные люди.
А ещё их, почти всех, насильно загоняли. Сначала в октябрята, потом в пионеры. И всю дальнейшую жизнь загоняли. Куда только не загоняли. Да, их реальность можно было только стойко переносить.
Летом я один сезон проводил в пионерском лагере, другой - с бабушкой в городке отдыха "Радуга", и минимум раз в два года мы ездили всей семьёй в Крым, в Анапу. Море, ракушки, крабы, арбуз, закопанный глубоко в мокрый песок - это Анапа. Это здорово! Им - путёвок не давали, их лагеря больше напоминали концентрационные, чем пионерские, городков отдыха не было.
Да, потом их загоняли в комсомол. В их комсомоле надо было молчать на собраниях и выполнять приказы. И были злые партийные кураторы. Если ты не слушал злого куратора - то могло случиться что-то страшное. Такое страшное, что ОНИ даже сказать не могут.
Я же перевернул первое же отчётно-выборное собрание, после чего сам оказался в комитете комсомола. И партийным куратором у нас была Лидия Аркадьевна - милейший человек.
Их с самого детства отрезали от заграницы. Им не давали встречаться с иностранцами, а если вдруг такое случалось - то забирали все, что иностранец давал бедному ребёнку.
Ужас, правда ? А в моей замечательной стране - были клубы интернациональной дружбы. Мы общались с американцами, англичанами, немцами. И с западными - тоже. Переписывались даже. Чехи и словаки вообще были как родные. Французов, правда, не помню. А когда с транзитного самолёта сняли пожилого шотландца с сердечным приступом - его не спрятали от народа в спецлечебнице, как это произошло бы в ИХ мире - а положили в ветеранскую палату к деду. И сестра бегала к ним переводить. И потом даже бандероль с какими-то сувенирами пришла. И её никто не отобрал. Ведь это была не их - НАША страна.
А ещё мне жалко их родителей. Они были такие хорошие - но их всегда затирали злые начальники. Денег всегда не хватало, и они искали какие-то шабашки, а злые начальники им запрещали эти шабашки искать. И работали с ними всегда плохие люди - они все время завидовали. Их родителей тоже загоняли - в партию.
Один из НИХ почему-то очень гордился, что комбайны, которые изобретал его папа, очень плохо работали. Хотя папа был очень талантливый.
И моя мама была очень талантливая. но её "изделия" почему-то работали. И я гордился именно этим. Наверное, потому, что это было в другой стране. А начальник у нее был жук, но почему-то это было скорее похвалой. Он был чернявый и очень хитрый - я хорошо его помню.
А ещё мама была изобретателем. И статьи писала. И её за это не наказывали. а наоборот - платили деньги. И почему-то в партию её никто не загонял.
А ещё им врали. Все. Газеты, радио, телевизор, учителя. Даже родители. Одна девочка спросила папу - почему он слушает Аркадия Северного - ведь это враг ? А папа ответил - потому что врага надо знать в лицо. А сам просто его любил, этого Северного. Ещё этот папа рассказывал - что заставляли его прислушиваться во время олимпиады к разговорам с иностранцами - и докладать куда надо, а при возможности разговоры сводить к правильным. Но ведь ему уже не было веры, правда?
Став старше, я заметил, что реальности разошлись не в момент моего рождения.
В "их" стране - кабанчика приходилось резать ночью, чтоб не забрал комиссар... А в моей в это время уже и комиссаров-то не было, в начале 70-х.
Они жили в какой-то странной "верхней вольте с ракетами" - а мы в великой мировой державе.
Даже Великая Отечественная Война у нас оказалась разной.
В их реальности - врага "завалили мясом", воевал некий странный субъект под названием "простой мужик". Коммунисты отсиживались в тылах. Все. Поголовно. На одного убитого немца приходилось четыре, а то и пять убитых "простых мужиков", но "простой мужик" таки победил. Вопреки всем. И коммунистам в тылу, и Жукову, который спал и видел, как побольше "простого мужика" извести. И командирам, которые только с ППЖ развлекаться могли и пить трофейный шнапс, добытый "простым мужиком". А особенно - вопреки лично тов. Сталину. Танки у нас были плохие. Автоматы плохие. Самолёты плохие. Но только те, которые наши. Союзники поставляли нам хорошие. Вот именно хорошими танками "простой мужик" и победил. Но злой Сталин забрал у "простого мужика" все плоды победы, а самого "простого мужика" посадил в Гулаг. Такой он был нехороший.
В моей реальности - тоже была война. Но в ней воевали все. И партийные и беспартийные. Все советские люди - кому позволяло здоровье и возраст. И даже кому не позволял - шли воевать тоже. Коммунист дед Иван Данилович, до войны - сельский учитель - погиб при прорыве у местечка "Мясной бор". Коммунист дед Федор Михайлович Гаврилов, до войны - директор школы - прошёл всю войну, был ранен, награждён орденами и медалями. Потери на той войне были страшными. но именно потому, что враг не щадил гражданское население. А солдат погибло почти столько же - сколько у врага и его союзников вместе на восточном фронт, потому, что воевали хорошо - и быстро учились. И была техника, которую производила наша, советская промышленность. Отличная боевая техника. Было тяжело - но моя страна победила.
Мы - жили, строили, думали о будущем, учились. Нас волновали мировые проблемы.
А они - думали как свалить эту мерзостную систему.
И самое страшное - свалили. И тут реальности на короткое время пересеклись - потому что исчезла и моя страна.
Мы, те, кто был в ней счастлив, - даже не подозревали, что свое счастье нужно защищать, держаться за него зубами и ногтями.
Вот и не защитили.
А дальше - миры вновь разошлись. У "них" настало счастье - ведь появились бананы, колбаса, женское белье и свобода.
А у нас - началась полоса трагедий - разваливалась наука, производство, вчерашние союзные республики охватил огонь войны, в котором бывшие советские граждане убивали бывших же советских. Старики остались без защиты и гарантий.
Но это уже совсем другая история...


--------------------
«Для низких натур нет ничего приятнее, как мстить за свое ничтожество, бросая грязь своих воззрений и мнений во все великое и святое». В.Г.Белинский
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
Organizator
сообщение 15.6.2008, 3:03
Сообщение #45


Любитель
***

Группа: Пользователь
Сообщений: 61
Регистрация: 9.1.2007
Вставить ник
Цитата
Из: Московская область
Пользователь №: 83
Страна: Россия
Город: Не указан
Пол: Муж.



Репутация: 1


Автор - Ирина Маленко http://left.ru/2004/8/malenko107.html
" Мы маленькие дети, нам хочется гулять…"
(к портрету моего поколения)

"Тем, кто за нас в ответе, давно пора понять:
Мы маленькие дети, нам хочется гулять!"

(песня из фильма "Приключения Электроника")

… Это был один из самых любимых наших фильмов, когда мы достигли "подростково-хулиганского возраста". И эти строчки из прозвучавшей в нем песни, увы, отражaют общее отношение к жизни моего поколения - даже тогда, когда мы уже стали взрослыми.

Мы привыкли к тому, чтобы быть "пупом земли". К многочисленным мороженым, кaруселям и конфетам. И не просто думали, что и вся жизнь будет такой же беззаботной, а требовали этого для себя - как естественного права.

Мы были первым - и пока последним - поколением в истории нашей страны, у которого в младенчестве буквально "щеки со спины было видно" : такими сильными, бело-розовыми крепышами мы росли, на радость нашим родителям, людям первого послeвоенного поколения, ещё помнящим, что такое голод. Да, нас было не сравнить с нынешними бедняжками- детишками, нашими собственными детьми, - худенькими, бледными и питающимися чем ставший вдруг неожиданно, как в доисторические врeмена, с большой буквы "Бог" послал. Выросшие не только без особых забот, но и бывшие, пожалуй, первым поколением в истории нашей страны, которому не в чeм. не было недостатка материально, мы совершенно не ценили то, чем. пожертвовaли ради нашего счастливого детства наши бабушки с дедушками. Мы с пеленок привыкли считать все это само собой нам причитающимся. Привыкли считать себя исключитeльными, даже если мы сами и не осознавали этого. " Дима, встань, уступи место бабушке." "Я не Дима, а Димочка!" - обиженно выговаривал крепкий бутуз лет сeми в трамвае. Некоторые из нас даже всерьез удивлялись тому, что на свете были и все продолжали появляться новые и новые дети: как кто-то может быть млaдше меня? Зачем людям нужны ещё дети, ведь я же уже родился?

Впрочем, как и могло быть иначе? Настрадавшиеся в своей собственной жизни, прошeдшие войны, блокаду, голодовки и прочие трудности построения совершенно нового в истории человечества общества, да ещё в крайне враждебном окружении нашeй страны со всех сторон, привыкшие всю свою жизнь затягивать пояса, но никода даже не задававшиеся вопросом: "За что все это выпало на мою долю?", " почeму я?", а просто принимавшие на свои плечи все, что посылала их нелегкая, но героическая судьба, наши бабушки и дедушки, а в меньшей мере – и наши родитeли хотели избавить нас от всех невзгод, которые им самим довелось пережить. Они думали, что этим делают нас счастливыми. А вместо этого вырастили "свинов" из маленьких неблагодарных "свинят", точнехонько по Маяковскому.

Да, мы были счастливы, но не ценили это. Потому что не знали, что жизнь могла быть совсем другой - как для миллионов наших ровесников за рубежом. "Когда мне чего-то не разрешали родители, я с этим смирялась. Когда они не разрешали чего-то моему младшему брату, он просил: "Мамочка, а может, все-таки можно?" Когда тебе чего-то не разрешали, ты говорила: "А мне НАДО!", - рассказывает мне моя собственная мама.

Мы были поколением, росшим со словами:" А мне надо!" на языке. И нас никто
за это даже не оговаривал. На нас умилялись. Когда мы, будучи детьми, как и любой ребенок, хотели помочь чем.-то родным дома по хозяйству, сколькие из нас
не слышали в ответ: " Подожди, голубчик (голубушка)! Вот вырастешь - тогда
будешь работать. А пока иди, делай уроки (играй). Твое дело - учиться (ты ещё
маленький)?» Когда же мы выросли - превратились в избалованных, лет 18-20, нaсмешников над избаловавшим нас поколением- то нам работать уже и не хотелось.

Мы не были Павками Корчагиными, жертвовавшими своим здоровьем и отдававшими последние силы там , где надо было Родине. Вместо этого, оказавшись в колхозе на прополке клубники, мы на третий день в панике звонили домой: "Мамочка, забери меня отсюда! Здесь нет горячей воды и грязь по колено! И у меня руки и ноги болят…" - и мамочки забирали нас по домам. На день рождения любящие родитeли дарили нам купленные у фарцовщиков в подворотнях дорогие диски с западной поп-музыкой (слово "диск" тогда только-только вошло в моду, вместо привычного "пластинка"). А потом из нас выросли изнеженные комсомольчики- Абрамовичи и Ходорковские, прокрутившие и пустившие на собственный прожор все, созданноe нашими родителями и их родителями: ведь мы так безапелляционно привыкли считaть все это своим, хотя пальцем о палец не ударили для того, чтобы что-то построить самим.

Конечно, не все из нас стали Абрамовичами и Ходорковскими. Только небольшое
меньшинство. Но это не потому, что стать такими, как они, не хотела, к сожалению, большая часть нашего поколения . Просто большинство "маленьких, хотящих гулять " великовозрастных детей так и не поняло, что как раз в этом яи заключается капитализм: "одному- бублик, другому- дырка от бублика…" Это сердца нашего поколения "требовали перемен" и смеялись над Ниной Андреевой. Это мы, мальчики Банананы, тратили свои пустые жизни на бросание вызов окружающим - тем, кто работал и занимался настоящим делом. Это мы, поколение Сереж Сыроежкиных, выросли в инфантильных лентяев, внутреннему миру которых так приятна была сказка о "работающих на тебя твоих деньгах" - так, чтобы тебе самому можно было не работать, как полагали миллионы вкладчиков всяческих АО "МММ".

Большинство из нас, даже не просто, а подавляющее большинство не поняло, что
мы в своем беззаботном избалованном бунтарстве натворили даже когда впервые
было обьявлено о том, что наша страна перестанет существовать с 1 января наступающего года. В воздухе витало только чувство веселого любопытства - а что
же дальше? И самых радужных ожиданий… Как будто бы не учили нас тому, что такое БУРЖУАЗНАЯ демократия. Как будто бы тем, кто по-настоящему знаком с основaми марксизма, надо было ещё излагать, что представляет из себя на практике "рыночная экономика".Но мы слишком привылки ни в чем не верить на слово наскучившим нам "занудливым старперам", над которыми мы так цинично насмехались (тaк же цинично, как насмехаются над всеми нами, "голодранцами", сегодня ограбившиe нас так называемые "новые русские") . Большинство нас всерьез верило, что с провалом переворота ГКЧК и триумфом Ельцина, с отставкой Горбачева и уничтожeнием "авторитарного строя" в Восточной Европе мы не просто "перестанем кормить чужие рты", а и дальше все пойдет, как в сказке: и станут они "жить-поживать и добра наживать". Как же можно при всей своей прекрасной, бесплатно полученной образованности быть такими до отвращения наивными! Неужели мы были такими только потому, что нам никогда по-настоящему никто не врезал как следует по затылку - то есть, никто до Горбачева с Ельциным? Если бы нам кто-то рассказал тогда о том, какой станет наша страна через десять лет, мы бы заплевали его как лжеца: "Нeт, этого не может быть! Академик Сахаров не допустит!". Как заплевала мою маму в автобусе в 1986 ещё году одна молодая москвичка, когда речь зашла о Горбaчеве. "Душить его надо, вздергивать, пока не поздно,"- сказала мама. "Женщинa, что Вы такое говорите! Как Вам не стыдно!" - возмутилась москвичка, которю мама вспоминает и по сей день. " Вы ещё вспомните эти мои слова лет через десять", - сказала она ей тогда…

Глупо было бы винить в сегодняшнем своем положении - и в том, что большинство из нас не может сегодня дать своим детям то, что наши родители обеспечили для нас всех, что является самым страшным для нас наказанием за наш беззаботно насвистывавший инфантилизм - избаловавшие нас поколения наших "предков". Они делали это с добрыми намерениями. Они делали это потому, что знали цену жизни. Они ошибались - и сегодня платят дорогой ценой за то, что вырастили нас, "демокрaтических" лоботрясов и дармоедов от перестройки. "Не создавать, разрушать мaстера..." - это о нас писал Некрасов. "Иди, бабка, отсюда!" - грубо бросают дамочки моего поколения из-за прилавка годящейся им в прабабушки маленькой сгорбленной старушке с медалями ветерана труда на облезлом пальто, пристыженно побирающeйся у входа в их самозванный "супермаркет". Не понимая, что сами окажутся тaкими же "бабками"- и скорее, чем они думают. И что тогда их собственные дети и внуки будут обращаться с ними по их же примеру - так, как наблюдавший за обрaщением своих родителей с дедушкой герой Льва Толстого, маленький мальчик, дeлавший деревянную мисочку, чтобы кормить из нее за печкой своих родителей, кода они состарятся…

Поколение Онегина и Печорина было в царской России "лишними людьми". Интересно, как назовут мое поколение, чьи самые лучшие, самые продуктивные годы выпали на время, которое можно смело назвать словами Александра Блока - "страшных лeт России"? Сегодня в нынешней России колониально-капиталистической практически все мы-"лишние люди". Кроме тех, кто помогает Западу её грабить, не забывая при этом и самих себя, с детства любимых. Они считают себя "героями нашего времeни". Какой же жалкий это будет роман! Какие мелкие чувства, какое полное отсуствие мыслей! Тут нужен не Пушкин и не Лермонтов, а Гоголь или, ещё лучше, Сaлтыков-Щедрин.

Что остается нам всем - тем, кто не просто не смог, а и никогда не хотел и не захочет рваться в ряды Абрамовичей-Ходорковских? Кто имел другие цели в своей жизни? Кто и по сей день живет другими идеалами?

Только одно - вырастить новое поколение, своих детей и своих внуков - не такими, какими выросли мы сами. Посвятить этому поколению не просто свои материальне средства, а всю свою душу, всю свою энергию, ибо они - единственная надеждa нашей стоящей уже одной ногой в пропасти планеты. Рассказывайте им побольшe о том, какими героями были их прадедушки и прабабушки. Не стесняйтесь говорить им о том, что другая жизнь возможна. Что их школьные учебники истории, написaнные на деньги Сороса, бесстыдно лгут. Что борцы за свободу - не террористы, а герои. Что покупать себе Боинги и футбоильные команды в то время, как провинция, за которую ты в ответе, обанкротилась, и дети там пухнут с голода, не достойно ни уважения, ни зависти, а только презрения и кары. Причем не какой-то тaк кары божьей (с маленькой опять-таки, по-старому, буквы!), которую надо ждать и можно так и не дожадаться, а нашей. Кары людской, неотвратимого возмездия за преступлeния перед человечеством, совершенные так называемым "цивилизованным" сообществом и его наместниками в "нецивилизованных" краях. Что не только "то сердце не нaучится любить, которое устало ненавидеть", но и наоборот, тот, кто по-настоящeму любит людей, должен уметь по-настоящему ненавидеть всех, кто превращаeт их жизнь в ад на земле под прикрытием всяческих мифических и высосанных и пальца "свобод" (свобод для себя, не для людей!). Показывайте детям и внукaм фильмы о бесстрашном Камо, о неуловимых мстителях и о пятерых девушках-зенитчицах, погибших в 1942 году при защите Родины. Читайте им стихи Сергея Михалкова- "Мой друг, послушай мой рассказ о нашей Родине, о нас… И были не у всех детей тетрадки и букварь…". Впрочем, в отличие от вас в детстве, это они и сами знают, не по поэмам...

"Сейте разумное, доброе, вечное" - только так сможем мы с вами искупить глубочайшую вину нашего беззаботного, как крыловская стрекоза, "поколения Электроников", не только перед нашими собственными родителями и детьми, но и и передо все нашей планетой.

Сообщение отредактировал Organizator - 15.6.2008, 3:04


--------------------
«Для низких натур нет ничего приятнее, как мстить за свое ничтожество, бросая грязь своих воззрений и мнений во все великое и святое». В.Г.Белинский
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
Organizator
сообщение 20.7.2008, 18:04
Сообщение #46


Любитель
***

Группа: Пользователь
Сообщений: 61
Регистрация: 9.1.2007
Вставить ник
Цитата
Из: Московская область
Пользователь №: 83
Страна: Россия
Город: Не указан
Пол: Муж.



Репутация: 1


Ирина Маленко
Совьетика / Soviética Лефт.ру

Глава 2. Исповедь капитана звездолета

...Мое первое воспоминание о детстве (только не смейтесь, я серьезно!) - бледно-зеленые стены роддома и чувство связанности по рукам и по ногам. Оно периодически сменялось свободой движения - когда меня перепеленывали - но всякий раз это длилось недолго, и не успевала я как следует расправить руки и ноги, как меня снова заворачивали в кулек, обвязанный лентами - под мой громкий рев. Если бы на моем месте была бы какая-нибудь диссидентка-демократка, она бы тут же заявила вам, что с самого младенчества была лишена свободы и видит в этом глубокий символизм «коммунистической диктатуры». Чушь собачья, ничего ни с каким коммунизмом общего не имеющая. Тесно спеленывать младенцев - старинная русская традиция! Говорят, что это делается для того, чтобы у детей не были кривые ноги.

Еще помню необъяснимое смутное чувство тревоги, нарастающее каждый вечер по мере того, как спускались сумерки (видимо, это было именно то время суток, когда младенцы обычно плачут).

Следующее воспоминание - запах разгоряченного от кипяченой воды цинкового корыта, в котором меня купала бабушка. Кто-нибудь из вас знает, как пахнет разогретый цинк? Думаю, что мало кто...

От бабушки Симы всегда веяло спокойствием и теплом. Она никогда не то что никого не шлепала - даже не повышала голоса, и, тем не менее, ее все слушались, даже дедушка. Самой страшной оценкой в ее устах было «Я этого человека презираю!» Если я себя плохо вела, она просто обиженно на меня смотрела. Этого было достаточно. «У бабушки на сердце от твоего поведения вырос камень» - с укоризной говорила она, и я стремилась сделать все, что было в моих детских силах, чтобы камень этот поскорее с бабушкиного сердца снять. Каждые полчаса я спрашивала: «Ну как, бабуля, он уже меньше?» - пока, наконец, не удостоверивалась, что «камень» до конца рассосался.

У бабушки десятилетиями не было ни выходных, ни отпусков, но она никогда не жаловалась. Ей некогда было сидеть и жалеть себя подобно утонченным «цивилизованным» дамочкам: «Для такой ли жизни я Смольный институт кончала?» 1 . «Глаза боятся, а руки делают» была ее любимая поговорка. И мы привыкли считать ее материнскую заботу о нас само собой разумеющейся. Настолько же само собой разумеющейся, как советский строй.

Под праздники она пекла пироги и варила студень по ночам, когда мы все уже спали. Летом солила огурцы и помидоры и варила разные варенья. Я пыталась ей помогать; иногда мне это удавалось, чаще – нет, и я со стыдом вспоминаю, как быстро я сдавалась, когда мне говорили: «Женечка, ты еще маленькая; иди поиграй, еще успеешь наработаться» или «Иди лучше делай уроки, это пока твое дело, а мы тут как-нибудь сами управимся!»... Но до сих пор помню, какие травки нужны для соления огурцов (в Европе они почему-то всегда только маринованные, как будто европейцы и не представляют себе, что их можно солить без уксуса!)

Летом бабушка ходила на рынок и приходила оттуда с одышкой: от жары и от быстрой ходьбы у нее начинались приступы астмы. Она сидела и пыталась отдышаться, а воздух с тяжелым свистом вырывался у нее из груди. Мне было ее очень жалко и так хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы облегчить ее мучения!

А еще очень врезалось в память наше послеполуденное зимнее спанье у теплой печки – часа в 4, когда обед уже был готов, а мама с Шуреком еще не пришли с работы. Бабушка укладывала меня на свою кушетку, сама ложилась рядом и рассказывала мне сказку, чтобы я заснула. За окном медленно сгущались сиреневые зимние сумерки, теплая печка грела бок, было хорошо и спокойно....

Бабушка родилась в семье потомственного рабочего-металлурга. Ее отец был не только хорошим рабочим, но и известным у себя в квартале весельчаком и исполнителем частушек. Его даже прозвали «Васька-граммофон». В выходные он выходил на улицу погулять с дочерями Симой и Тамарочкой и начинал экспромтом петь: «Эх, яблоня, да с листочками, идет Васька-граммофон с двумя дочками!» А в будни приходил с работы со страшным радикулитом и лечился от него «народным средством»- ложился на пол и просил своих детей побегать у него по спине… Бабушкина мама, Вера, была наполовину полькой. До замужества она лет с 13 работала горничной у богатых господ. Они даже не могли себе представить, что их внуки через 50 лет будут инженерами.

С моей мамой у бабушки Симы отношения были сложные – наверно, потому что мама по своей натуре ее полная противоположность. Бабушка – сама скромность, не пользовалась косметикой, не следила особенно за модой (хотя прекрасно умела шить) и была очень строгих нравов в личной жизни (даже ее собственные дети называли ее на «Вы»). Мама же моя соответственно – яркая, модная и с юных лет пользующаяся большим успехом у противоположного пола. При этом у нее был сильный характер, мужской склад ума – и редкий талант легко и артистично сбросить некоторые свои обязанности, если те ей были не по душе (например, по уходу за мной) на других, с таким видом, что это дело естественное («бабушка твоя все равно дома сидит и ничего не делает!»). А во всем, что не удалось, обвинять кого-то еще. «Это твоя бабушка меня учила, что все хорошие!», -восклицала она, когда речь заходила об ее с моим отцом брачным фиаско. Это от мамы я переняла убеждение, что все домохозяйки – лентяйки. Хотя сейчас, cо своим жизненным опытом скажу, что лучше уж работать по 6 дней в неделю, чем «отдыхать» так, как бабушка! А еще она считала, что мой дядя Шурек – бабушкин любимчик, нисколько не задумываясь над тем, что если и так, то любимчик-то он потому, что с ним так легко и просто, и он не доставляет окружающим таких хлопот своими приключениями!

Нет, мама очень любила меня, везде возила с собой в отпуск; и c ней, в отличие от бабушки, можно было обсуждать все проблемы своей личной жизни, когда я подросла; но она была еще совсем молодая, и кроме меня, у нее еще была своя жизнь. Она приходила с работы с кульком конфет (у нее была дедушкина привычка тратиться с зарплаты на подарки!), совала мне весь кулек сразу под негодующее бабушкино «Сразу все, а потом ничего?» – и снова исчезала.

Но я рада, что меня воспитывала в основном бабушка. Кто знает, какой бы была я сейчас и каким бы было мое детство без нее? Бабушка вносила в нее главное, что нужно ребенку: спокойствие и стабильность. Я часто завидую ей – эх, мне бы хоть одну треть ее терпения! Нетерпеливость – одна из самых мешающих мне жить вещей в моем характере.

Я слишком долго в своей жизни пыталась походить на маму и «оправдать ее ожидания» - хотя по натуре своей я к бабушке-то, оказывается намного ближе! Парадокс - многие бабушкины нормы и ценности вели свое происхождение из библии, но ни я, ни она сама этого не знали. Просто так воспитали ее ее собственные родители. Я думала, что все крылатые изречения, которые я от нее слышала – это народные пословицы и поговорки. Сама же бабушка в юности была членом «Лиги воинствующих безбожников». И свои жизненные ценности считала просто нормой поведения нормальных, порядочных людей.

...В отличие от спокойной бабушки, дедушка Илья, наоборот, был человеком с взрывным темпераментом, но зато очень отходчивым. Он мог наговорить тебе гадостей (в рамках приличий: нецензурных слов он не употреблял, но был очень категоричен и резок в своих оценках окружающих - и прям, почти как голландцы!), а потом ходить вокруг с виноватым видом и пытаться загладить свои слова. Бабушку он глубоко уважал. Хотя ей приходилось с ним несладко из-за его ершистого характера (дома дедушка никогда не скандалил: вместо этого у него была привычка выходить на улицу и заводить «дискуссии» с соседями!), бабушка в такие моменты героически грудью преграждала ему путь, а он потом отлеживался на топчане, служившем ему кроватью на кухне около печи, пил огуречный рассол и стонал: «Ой, какой же я дурак! Ой, мне плохо! Больше никогда пить не буду!»

С годами дедушка остепенился. Перед выходом на пенсию выпивал он уже только по большим праздникам и только в хорошей компании. И я его в самые «буйные» годы уже не застала. Мне было 3 годика, когда дедушка вышел на пенсию. Помню даже, как мы вместе ходили к нему на завод его пенсию оформлять.

Бабушка и дедушка и познакомились на заводе, где они вместе работали в химической лаборатории. Дедушка был гальваником по профессии. Закончив всего 7 классов, он не всегда мог четко и ясно изложить свои светлые мысли на бумаге, - и вот тут-то ему на помощь приходила бабушка. После её редактирования мысли обретали читаемую форму, и дедушка внес не одно рацпредложение и получил не одну премию за это на своем заводе.

В трезвом же состоянии он был просто замечательным: работал дома и на огороде не покладая рук ни летом, ни зимой. Он все время находил себе занятие: таскал из леса дрова, что-то чинил, копал огород, окучивал картошку, бегал по утрам с бидончиком за молоком... Он рассказывал мне придуманные им самим истории о 16 девочках, которые жили сами по себе, без родителей в доме на улице Металлургов (я потом долго искала их дом!). С девочками случались всякие невероятные приключения, чаще всего – к ним залезали в рюкзаки разные зверюшки, зайчики или белочки, когда они ходили в лес за грибами. «Аленка сидит в электричке, вдруг рюкзак ее к-а-а-к толкнет в бок!»- рассказывал в сотый раз дедушка, к моему такому же как в первый раз полному восторгу. А еще он рассказывал мне правдивые истории – о своей кошке, которой он носил с работы из заводской столовой блины в голодные годы, и которая точно знала, во сколько он приходит с работы и ждала его на углу; и о другом своем коте- крысолове. И о поросенке, который танцевал вальс, когда на улице играли на баяне, и сбивал пятачком с ног соседа, которого он за что-то недолюбливал.

Дедушка пел мне собственную версию песни «Во поле березка стояла», в которой были странные таинственные слова «чувиль на чувиль, чувиль на виль-виль-виль-виль» (мы так никогда и не узнали, что это такое!), возил меня с собой за грибами и на рыбалку, сделал мне на огороде качели, ходил со мной вместе за родниковой водой по железной дороге и купаться на речку. А зимой катал меня на санках. От дедушки я ещё до школы научилась названиям различных деревьев и растений, что не переставало поражать моих западных знакомых («откуда ты знаешь, как все деревья называются?»), научилась, какие грибы съедобные, а какие – нет (Сонни приводило в ужас когда я приносила из голландского леса белые грибы и пыталась их зажарить!), и как надо копать картошку (чего он, впрочем, все равно никому из нас не доверял!). Мы так и жили по-прежнему в доме его родителей, в старинной городской слободе - совсем близко от городского центра, но почти как в деревне. А ещё, как и многие наши коренные горожане его поколения, он был заядлым голубятником.

Когда дома было что-то особенно вкусное, дедушка никогда это вкусное не ел – «берег для ребят» (для нас); зато когда еда уже портилась, он съедал ее – «чтобы не выбрасывать». Ни крошки у него не пропадало. Весь черствый хлеб шел голубям, для остального тоже находилось использование. Я еще была воспитана в таких традициях, что даже сейчас, почти 20 лет спустя, прихожу в ужас, когда вижу, как тоннами выбрасывают еще хорошие продукты зажравшиеся Westerlingen... 2 .

Дедушка Илья родился и вырос тоже в потомственной рабочей семье Ильичевых. Прабабушка Марфа, его мать, была очень строгой женщиной. Прадедушка Семен, его отец, ветеран Первой мировой (собственно, его не должны были брать в армию, как многодетного отца, но какой-то купеческий сын откупился от неё, и вместо него на фронт послали Семена), умер молодым, всего в 46 лет, - от дизентерии, и Марфа одна растила 6 детей (ещё несколько умерло в раннем детстве). Дедушка говорил о ней с неизменным уважением - и только посмеивался над тем, как во время Февральской революции «мать ходила на демонстрации и кричала: «Свободу!" Свободу!» (он очень комично тоненьким голосом демонстрировал, как она это делала). Видел он один раз в детстве и «святого» Николая Романова, о котором вспоминал с презрением («Такой задрипанный, на курицу общипанную похож, в шинельке на лошади сидел. На фоне губернатора его и не заметишь!»). Он был единственным из моих родных, кто достаточно сознательно еще помнил «старый мир» (во время Революции ему было 10) – и ничего хорошего о нем он сказать не мог.

Два года Илья ходил в гимназию и ещё помнил такой доисторический для нас предмет, как «закон божий». Впрочем, в церковь дедушка не ходил и к религии относился равнодушно. Попов не любил. В годы Гражданской войны Илья, как старший из мужчин в семье, ездил в отчаянно-опасные поездки на Украину: менять вещи на хлеб. Он рассказывал о том, как путешествовал под вагонами, и как один раз во время такой поездки его отхлестал плеткой батька Махно.

Коммунистом дедушка не был. И всю жизнь слегка посмеивался над бабушкой и Тамарочкой: "Комсомолки, в красных косынках!" Когда дедушке хотелось подразнить их, он делал глубокомысленное лицо и начинал так: «Лев Давыдыч 3 был большой умница... А уж какой оратор!» - и хитро краем глаза на них поглядывал.

...В 1941-м Илью отправили на фронт. Перед отправкой на фронт попросил бабушку его ждать. .... Бои под Ленинградом были такими ожесточенными, что дедушка остался в живых только потому что был ранен, и его вовремя вынесли с поля боя. По его словам, из всего взвода больше никого в живых не осталось. Помню, он рассказывал, что наркоз, под которым ему делали операцию, сокращает жизнь на 7 лет. Если бы дедушка прожил ещё 7 лет, он дожил бы до развала CCСР, до чубайсовско-гайдаровского ограбления народа, до всей горьковско-гоголeвской нашей сегодняшней действительности. Зная его характер, можно с уверенностью сказать: молчать и терпеть все это он бы не стал. A значит, недолго бы прожил... Может, и к лучшему, что не увидел он всего этого?

Сима была девушкой с теми качествами, которые так ценились в те годы в женщине: очень скромная, умная («у матери ума палата» - всегда с гордостью говорил Илья о ней) , спокойная, терпеливая, работящая. Оба товарища по работе были уже не юными когда познакомились, а когда поженились в 1944-м, Илье было 37, а Симе - 30.

После войны у них родились двое детей – мама и мой дядя Шурек. («У нас было удивительно счастливое детство!» - вспоминает моя мама. «Такое интересное, такое насыщенное!»). А ещё он взял на себя воспитание племянницы, 15-летней дочери его сестры, оставшейся сиротой. Она прожила вместе с Ильей и Симой ещё 15 лет, до самого своего замужества. И всю жизнь поминала его добром.

...Когда я уже была студенткой, у дедушки случилось кровоизлияние в мозг. Потому что он слишком волновался за бабушку, попавшую в больницу. С бабушкой-то все оказалось в порядке, а вот дедушку парализовало. Мы с трудом вытащили его из подвала, где это с ним случилось. Позвонили в «скорую»: найти работающий телефон-автомат заняло где-то минут 40, а потом ещё 3 или 4 часа ждали врачей. «Перестроившиеся» уже врачи приехали, посмотрели на него и сказали нам: «Ну чего вы хотите? Старый же человек...» - и уехали. Сам того не подозревая, дедушка ушёл из жизни вместе с целой эпохой...

...Меня зовут Евгения. Женя Калашникова. Фамилия досталась мне от другой бабушки - кубанской казачки, а назвали меня в честь двоюродной тети – той самой дедушкиной племянницы, которую он вырастил. Я родилась в год 50-летия Великого Октября, и не только я сама, но уже и мои родители не знали никакой другой жизни, кроме советской. В то время, как я уже сказала, мы еще не понимали, до какой степени нам повезло. Родиться именно в этой стране и именно в этот исторический промежуток времени на фоне мировой истории человечества было удачей куда большей, чем выиграть какой-то жалкий миллион долларов или евро в лотерею. Окружающая жизнь - спокойная, размеренная, без страхов и стресса, без унижений и слез - казалась нам естественной, как весенний свежий ветер. Казалось, что другой жизни просто и быть не может.

Я родом из среднего по размерам города в средней полосе России. Когда я была маленькой, я искренне не понимала, почему Москва - столица и СССР, и России. «Пусть Москва остается столицей СССР, а столицей России пусть сделают наш город!»- говорила я на полном серьезе своим родным. (Так же как с детским эгоцентризмом я удивлялась, когда встречала детей моложе себя: как, ведь я-то уже родилась! Зачем же людям еще дети?) Москва была недалеко географически, но в то же время далеко: она ассоциировалась с чем-то величавым, торжественным и светлым. Впервые я побывала в Москве, когда мне было года два. Естественно, ничего об этом не помню. Мама рассказывает, что я заснула у памятника первопечатнику Ивану Федорову - и потом уже спала чуть ли не до самого дома. Наш городок - зеленый летом и занесенный снегом зимой, с широким разливом реки весной и вкуснющими яблоками осенью - состоял из старинного двухэтажного городского центра, пары кварталов с новостройками-пятиэтажками и девятиэтажками (для нас они были в такую новинку, что мы с подружками иногда ходили туда - покататься на лифте!) и остального - двух старинных городских рабочих слобод с одноэтажными домиками, крытыми железом и окруженными садами и огородами. Кое-где еще не было асфальта, а мостовая была вымощена булыжниками. Когда я подросла, мне доставляло огромное удовольствие объезжать наш квартал по кругу на велосипеде. Я знала все выбоинки на дороге и воображала себя смелым всадником на горячем коне - борцом за народное дело...

Мои родители рано разошлись. Разошлись, когда мне было года два, официально развелись, когда мне было 4. Разводы тогда еще были достаточной редкостью, но мама была очень эмансипированная женщина (она первой в нашем городе надела брюки), и раз что-то было не по ее, ее было не остановить. Иногда мне кажется, что лучше бы было, если бы она с ее характером родилась мужчиной, а отец (насколько я могу составить себе картину его характера по рассказам о нем) - женщиной. Тогда, может быть, у их союза был бы шанс.

Собственно говоря, я совершенно не помню, каким был отец (кроме его фотографий), но ни разу за все годы своего детства не чувствовала себя ничем обделенной. У нас дома были два замечательных мужчины: дедушка и дядя Шурек, младший мамин брат, которого я даже перестала звать дядей годам к 5: он стал просто моим лучшим другом. А глядя на некоторых отцов своих одноклассников, я в те годы иногда просто радовалась, что мои родители разошлись! Так что жалеть меня было бы совершенно не к месту.

Мама работала на заводе инженером (когда я родилась, она была еще студенткой, а отец – аспирантом), к моим 15 годам стала начальником большого отдела, работа ей нравилась, зарабатывала она хорошо (и чем дальше, тем лучше!), папа исправно платил алименты и не показывался - я была даже благодарна ему за то, что он этого не делал. Не только потому что совсем не знала бы, как себя с ним вести и о чем говорить, но и потому, что он не нарушал покой моего детства. Никто не таскал меня в принудительном порядке по разным домам в выходные, как это делается с детьми разведенных родителей на Западе, хотят они того или нет - потому что «у отца тоже есть его права». Я считаю, что все эти судебные решения принимаются не столько в интересах ребенка, столько в интересах другого родителя, а для самого ребенка они могут быть даже вредны. Я очень благодарна своему отцу за то, что он не был таким эгоистом и не мешал моему счастливому детству!

...Отец пришел один раз ко мне в школу после уроков, когда мне уже стукнуло 15. Я даже не узнала его сначала. Просто посмотрела на него и подумала: «Ой, какие наглые глаза! Прямо как у меня, когда я себя плохо веду....» - и только по этой мысли догадалась, что это был он. Он пришел поздравить меня с 15-летием и тоже чувствовал себя неловко. Мы оба, как и ожидалось, не знали, что сказать. Он сунул мне в руки какую-то техническую книжку: «Ты тут, конечно, ничего не поймешь, но это одна из моих научных публикаций». Он был прав: сопротивление материалов меня не слишком-то интересовало, хотя я и была отличницей по всем предметам, кроме физкультуры (опять-таки не в него: он у нас в молодости был чемпионом области по бегу на короткие дистанции!) «Ну, а характер у тебя какой?» - спросил он. Я пожала плечами. Как можно в двух словах описать незнакомому человеку собственный характер? «Настроение меняется часто. То мне так хорошо, а то просто плакать хочется - и без каких бы то ни было очевидных причин» Он кивнул: «Это мне знакомо...»

Сейчас у меня нормальные, хорошие отношения и с ним, и с его новой семьей.

...Иногда навестить меня приезжала на машине вместе со вторым моим дедушкой моя вторая бабушка- казачка, говорившая с сильным, сладким до приторности южным акцентом. И употреблявшая украинское ласкательное слово «рыбка». Еще когда родители жили вместе, бабушка-казачка получила от меня прозвище «Стенка», потому что мы с ней так играли: я колотила ногами в высокую белую кафельную стенку ее печи (единственное, что я хорошо помню из всего ее дома!), а она на печку за это ругалась: «Стенка, не бей Женечку!» Потом уже после меня ее стала называть так и вся мамина семья: «Женя, иди, твоя бабка Стенка в гости приехала!». И мне каждый раз становилось как-то неловко: от мамы я слышала пару нелицеприятных историй об этой бабушке (две женщины, видимо, просто не сошлись характерами, но в детстве, конечно, веришь только своей маме и только ее версии!). «Твоя бабка – патологическая врунья – она пыталась подсунуть мне на обед кролика вместо курицы, зная, что кроликов я не ем!»....Если она действительно такая, то зачем же мне тогда с ней встречаться? «Надо, Федя, надо!»- вздыхали мои родные и высылали меня ей навстречу.

От бабушки Стенки сильно пахло духами (она была из тех бабушек, которым «всегда только 45») , и она привозила мне всякую вкуснятину, вроде твердокопченой колбасы (она работала кассиром в магазине). А еще - экзотические вещи: грузинские сладости (чурчхелу) и разноцветные длинноухие абхазские вязаные шапки из овечьей шерсти. Ее мама, моя прабабушка, тоже казачка, была замужем за грузином, и жили они в Абхазии на берегу моря. Говорят, что у прабабки Насти был такой крутой нрав, что ее побаивалась вся деревня, несмотря на то, какая она была маленькая и худенькая. Муж-грузин за глаза посмеивался: «Знаете, как я стал у себя дома хозяином? Я ей никогда не перечу, но потом всегда все делаю по-своему! И вот так и стал настоящим хозяином в доме...» Глуховатая бабка Настя услышит, бывало, только последнюю фразу: «Это кто в доме хозяин? Это ты в доме хозяин?!» «Все-все, молчу, я ничего не говорил...» - ретировался дед Вахтанг... Ее невестка-грузинка рассказывала, что когда бабка Настя идет к ним в гости, их собака чует ее с другого конца деревни, воет и прячется!

Я с удовольствием уплетала копченую колбасу, а дедушка - второй бабушкин муж (за которого она вышла замуж после того, как на войне погиб отец моего отца, красивый молодой советский офицер родом с Поволжья) - высокий как жердь, худой украинец катал нас на своей белой «Волге» вокруг квартала, к восторгу всех моих уличных подружек. Он тоже был фронтовиком – фронтовым шофером и привез с войны пару красивых венгерских ручных вышивок и смешной разговорник, в котором наших солдат учили, как говорить венгерским девушкам изысканные комплименты. Изданный, к слову, конечно, не советским командованием, а самими венграми. Мы дома хохотали до слез, когда читали его!

Дедушка увлекался охотой и иногда привозил мне в подарок мягкие заячьи хвостики, которые так смешно падали на пол, кружась, если их бросить с высоты. Говорил он мало, зато очень много курил. Бабушка называла его по отчеству – «Порфирьич». Никого совершенно не коробило, что дедушка был украинец, а прадедушка - грузин. Как не коробило никого, что моя пра-прабабушка с другой стороны была полькой. Или что лучший друг моего троюродного брата был корейцем (больше того – этого друга буквально обожал весь город! Только что на руках его не носили). В национальном вопросе люди были невинны и неискушенны: их интересовали только личные качества человека. «Изя, а ты кто, татарин?» - на полном серьезе спрашивала своего однокурсника по имени Израиль одна из маминых подруг. «Дура! Еврей я!» «Ой, правда? Настоящий?» - с восторгом восклицала она. «Ну конечно, а какой же, игрушечный, что ли?» «И в паспорте написано «еврей»? «Ну да». «Слушай, дай посмотреть, а? Никогда не видела!»...

Один раз бабушка и дедушка привезли с собой сопливого черноглазого пухленького мальчика, про которого мне сказали, что это мой младший брат. Мальчика звали, как дедушку - Петр. Петруша. Он был моложе меня лет на 5. Нас попросили держаться за руки, и нам обоим было от этого очень неловко - ведь мы друг друга фактически не знали. Хотя я всегда хотела иметь братьев и сестер – но у меня это как-то автоматически ассоциировалось с мамой.... А мама не хотела больше детей. «Смотри, как хорошо – тебе ничего ни с кем делить не надо!» . Потом уже и я сама привыкла к этой идее. И стала порядочной эгоисткой, как и многие в моем поколении...

Вскоре дедушка Петро заболел и умер, машину продали, и бабушка больше не смогла ко мне приезжать. Не то, чтобы это было совершенно невозможно: жила она хоть и далековато, но за час на автобусе и на трамвае вполне добраться. Но, видимо, это было ей уже трудно. А я только вздохнула с облегчением и больше не видела ее – и Петрушу тоже - до того, как мне исполнилось 27...

Я пытаюсь вспомнить хоть что-то о том, как мы жили до развода родителей - но в памяти не всплывает ничего, кроме подспудного чувства какого-то беспокойства. Помню только, что меня все время возили - из одного дома в другой, от одной бабушки в общежитие, где жили родители, а от них - к другой бабушке и обратно. Я очень не любила общежитие, у меня просто в животе начинало болеть, когда трамвай только еще подьезжал к нему. И когда мама разошлась наконец с отцом и вернулась к своим родителям, я была этому только рада, потому что у меня наконец-то появилось чувство дома. Больше не надо было никуда уходить. Это великая штука, ребята - чувство дома!! Вы даже не знаете, насколько великая. Это такая вещь, даже одни воспоминания о которой делают вас счастливым - вне зависимости от размера вашего дома и его обстановки....

Я не помню никаких родительских ссор или скандалов. Только со слов своей бабушки Симы знаю я, что один раз мама пришла домой с фингалом под глазом и горько плакала, но когда бабушка начала было ее утешать, она гордо сказала: «Это я плачу потому, что мне Гагарина жалко!» В тот день как раз разбился наш первый космонавт Юрий Гагарин...

...И вот так стали мы жить-поживать: я, мама, дедушка, бабушка и Шурек.

Еще одним, приходящим членом семьи была бабушкина сестра, Тамарочка. «Тамара-санитара», как я ее звала, после стихов «Мы с Тамарой ходим парой, санитары мы с Тамарой». Тамарочка и Шурек были моими лучшими друзьями. О Шуреке речь у нас еще пойдет.

Тамарочка была большая чудачка – с ангельским характером. Она могла спокойно выйти на улицу в двух разных носках - если не нашла пары. Думаю, что она за всю свою жизнь не обидела и мухи. Мне она казалась человеком без возраста, хотя на самом деле она была старше бабушки на 3 года. Маленькая, худенькая, с прической в стиле 30-х годов, она умела выполнять всю мужскую работу по дому сама и часто делала что-нубудь эксцентрическое, вроде саморучной «реставрации» старой иконы, которая была у нее дома: «Я тут икону подновила!»- рассказывала она нам, показывая ярко раскрашенную деву Марию: «А то она стала какая-то блеклая!»

Я всегда с нетерпением ждала выходных: на оба выходные Тамарочка приходила к нам почти на весь день. В отпуске - каждый день. Но ночевать у нас она оставалась только на Новый год. А уж как здорово было ходить к ней в гости, в ее старый дом на другом конце города, где стояло кое-что из маминой мебели, полученной ею при разводе (у нас дома просто не было для нее места), где росли старые вишни и сливы во дворе и жила еще соседка Тоня - в отдельном доме (с Тамарочкой у них был общий двор)! Тамарочка пекла вкуснющие, просто воздушные блины (у бабушки они такими почему-то не получались) и играла со мной в прятки. Она, конечно, прекрасно знала, где мое любимое местечко: у ее за шкафом, но каждый раз делала вид, что не может меня найти... Дома у нее была куча интересных безделушек, от которых нет никакой пользы, но в которые так любят играть дети: по субботам она развлекалась тем, что искала всякие забавные сувениры в уцененных магазинах. А еще мы с ней ходили вокруг квартала, наблюдая за разными проезжающими мимо машинами (пытаясь угадать, какого цвета будет следующая!) и классифицируя печные трубы встречных домов по их форме (в нашей классификации насчитывалось около 20 разных их видов: от «свечного огарка на ветру» до моего любимого »теремка»), и катались по городу на трамваях. Трамвайный билет стоил всего 3 копейки (цена стакана воды с сиропом из автомата – вкуснющей, обжигающей язык: никакую паршивую отдающую мылом «Колу» не сравнить с ней!), и с ним можно было кататься по кругу на данном трамвае хоть весь день! Только при пересадке на другой надо было покупать новый. У меня были свои любимые места, которые я с большим удовольствием объезжала именно на трамвае. Например, кольцо вокруг одного деревянного жилого дома в Заречье – трамвай ехал так близко от него, что почти задевал его забор, и совершал вокруг него полный круг! Мне было очень интересно, как живется людям в том доме. У нас в квартале тоже был один такой необычный дом : двухэтажный, кирпичный, он стоял буквально впритык к железной дороге, да еще на ее повороте. Дом этот со всех остальных сторон зарос гигантскими деревьями, я никогда не видела никого ни входящим в него, ни выходящим оттуда, и это делало его еще более таинственным. Но люди в нем, безусловно, жили: на окнах зеленели домашние цветы, занавески были чистыми, и время от времени их меняли... Интересно, было ли в нем страшно по ночам? Потом уже как-то мама рассказала мне, что до войны там жила девушка, которой когда-то увлекался мой дедушка – со странным именем Руфа...

Еще Тамарочка водила меня в парк на аттракционы. Парк был далеко, и я бывала там не каждую неделю. Каждый поход туда был своего рода праздником. К походу туда на меня, как на всех девочек моего поколения, надевали огромные банты. Моим любимым аттракционом были качели, а самым нелюбимым – «колесо обозрения», потому что я, как и отец, ужасно боялась высоты. Еще в парке можно было покататься на взятом напрокат педальном автомобильчике, которые я страшно любила. Там играла веселая музыка, бегали дети с воздушными шарами, под детский восторженный визг кормили орехами и печеньем нахальных симпатичных рыжих белочек. А потом мы ели вкуснющее фруктовое мороженое в вафельном «рожке» за 7 копеек и ехали на трамвае домой...

Мама тоже водила меня в парк - по выходным и иногда по вечерам, когда она с коллегами после работы выходили туда на ДНД - добровольное народное дежурство. «Дружинники», как их называли, ходили обычно тройками, медленной прогулочной походкой, с красными повязками на руке. У них был при себе свисток - на случай необходимости вызова милиции. Они должны были следить за порядком и пресекать всякое хулиганство. Но пресекать было почти что нечего. За все то время, что я была с мамой на дежурстве помню только один раз, когда понадобилось их вмешательство: в отношении пьяного гражданина, который разлегся спать на газоне. Это было серьезным по тем временам «ЧП»! А еще был в нашей будничной жизни участковый милиционер, которого все знали по имени-отчеству, и который тоже знал всех на своем участке и часто просто приходил к людям - побеседовать, узнать, не жалуются ли они на что. Милиционер был человеком уважаемым - не ментом, как сейчас. Он был авторитетом даже для непослушных детей: припугнуть их милиоционером было мерой крайней, если не помогали другие меры.

И когда много лет спустя, уже в годы перестройки, я впервые увидела в Москве милиционера с дубинкой на боку, я сначала не поверила своим глазам. Это кого же он бить собрался? Какая в этом нужда? Тогда еще не было ни никаких массовых беспорядков, ни хулиганства, ни такого бандитизма, как теперь. Картина эта показалась мне настолько нелепой, что я просто давилась со смеху. Милиционер меня не видел - я шла позади его и не преминула сфотографировать его фотоаппаратом, который был у меня под рукой: показать дома, а то не поверят. Прохожие заметили, что я делаю, посморели на милиционера и тоже начали смеяться, а он так ничего и не понял.

А смеяться-то было не над чем... Дело в том, что это был уже не наш милиционер, не советский – и ему уже было кого защищать дубинками от народа. Только мы этого еще не знали. Но задуматься-то надо бы было. Выходит, для того, чтобы «вернуться в лоно мировой цивилизации», перейти на «новое мышление» и перенять «общечеловеческие ценности», необходимо прежде всего вооружить милиционеров дубинками? Хороши же «ценности», что и говорить...

...Как и дедушка, Тамарочка рассказывала мне придуманные ею самой истории. Ее истории были про Вику: озорную рыжую девчонку, от проказ которой никому не было спасения. Вика была дочкой «вдовы Тамары» (это я придумала, что Тамара вдова: ведь откуда-то же взялась у нее Вика!) и младшей сестрой разумной серьезной девочки по имени Тома. Вика проделывала все то, что сама бы я проделывать не решилась: ела сметану туфлями, тайком оставалась в кинотеатре на следующий сеанс и боролась со шведами (шведы тогда временно стали у меня вымышленным врагом номер один, благодаря латышскому фильму «Слуги дьявола на чертовой мельнице»).

Никакой вдовой Тамарочка, конечно, не была. У нее не было своей семьи. В молодости ее звали на улице «Тамара-модница», и она, в отличие от своей сестры Симы, имела множество ухажеров. Особенно военных. Но именно поэтому она так и не вышла замуж: выйти за военного означало бы необходимость переезжать вместе с ним по стране, а тут заболела раком ее мама... И Тамарочка, которая к тому времени осталась единственной из ее детей, кто еще жил дома, осталась за ней ухаживать....

Говорят, что «старые девы» - какие-то злые, фрустрированные, обиженные на жизнь создания, не знающие, как обращаться с детьми. Те, кто так говорит, никогда не встречался с нашей Тамарочкой. В ней не было и тени обиды на то, что так сложилась жизнь. Она со смехом рассказывала про своих давних «ухажеров». Она считала мою маму и Шурека своими детьми, а меня - своей внучкой. Мама и Шурек называли ее «крестная» (их еще, по привычке, в детстве крестили), а я - единственная некрещеная в нашей семье- просто Тамарой. Тамарочка была единственной из нашей семьи кто знал, когда в этом году Пасха. И единственной, кто раз в год заходил в церковь - под Пасху же, окрестить пасху и кулич. Несмотря на то, что семья наша была абсолютно нерелигиозная, Пасху дома отмечали - приготовлением этих специальных пасхальных кушаний и крашеных вареных вкрутую яиц. Мне нравились в Пасхе две вещи: сама пасха, белая, сладкая, с изюмом (ее можно было попробовать только раз в году!) и то, что в этот день, оказывается, можно было поцеловать кого угодно - со словами «Христос воскрес!» (я мысленно представляла себе, как с этими словами целую похищенного с Земли в состав моей команды звездолета Гойко Митича!). Ответить полагалось «Воистину воскрес!» Кто такой Христос и почему он воскрес, я знала смутно. Наверно, тот дяденька, что был нарисован на старой иконе, висевшей у нас дома (на самом деле на иконе был изображен не он, а Николай-Угодник).

А еще семьей Тамарочки были все спортсмены нашей области! Все они знали ее по работе. Ее уважали, и с ней советовались по разным вопросам, даже о своей личной жизни.

Ходить к ней на работу было захватывающе интересно: и не только потому, что там запросто можно было встретить всяких местных спортивных знаменитостей, но и потому, что это было единственное место, где я могла попечатать на настоящей машинке! Конечно, печатала я всякую ерунду, вроде распорядка дня команды на моем звездолете, но самой мне это казалось очень важным и интересным занятием. Сама Тамарочка провела за пишущей машинкой 45 лет....

Тамарочка доставала нам билеты на трек. Велоспорт с незапамятных времен был для нашего города тем, чем футбол - для какого-нибудь Манчестера. На нем провели все выходные своей молодости дедушка и бабушка. На нем провели свои детство и юность мама и Шурек. На нем фактически выросла и я.Хотя никто из нас самих велогонщиками не был (один только Шурек ездил на велосипеде по шоссе летом – для удовольствия!). Мы были болельщиками!

На крупные соревнования купить билет было практически невозможно. Народ сидел даже на деревьях вокруг трека - высоких тополях. Люди приходили на трек целыми семьями, в лучших праздничных нарядах - как ходят в театр. Если во время соревнований начинался дождь, народ не расходился, а прятался от него, надеясь его переждать. И потом сидел и терпеливо ждал, пока полотно трека не просохнет...

Финалы обычно начинались в воскресенье ближе к вечеру. Моим любимым видом программы был спринт. Как сейчас помню застывших в сюрплясе на крутом вираже, под восхищенное молчание трибун спринтеров. Легкий летний вечерний ветерок проносится по рядам, холодит кожу. Спринтеры все стоят, только перекатываются под загорелой кожей их икр накачанные мышцы. Наконец у кого-то одного из них сдают нервы, и он срывается с места... Помню звон колокола, возвещавшего последний круг (в будни этот самый колокол лежал на работе у Томочки в кладовке!). Спринтеры показывали такие чудеса бесшабашной храбрости на виражах, что просто дух захватывало! Естественно, они были нашими героями. Награждение часто проходило уже в сумерках, а домой мы шли, когда уже зажигались фонари.

Тамарочка и мама лично знали всех наших чемпионов. С Тамарочкой можно было запросто пройти под трибуны в полутемные боксы. И местная вело-знаменитость – белобрысый красный от загара дядя Вова с эстонской фамилией, к моей гордости, представлял меня всем как свою «невесту». Мне было 3, «дяде Вове» – лет 20. Я любила перекидываться с ним шутками. Но моим любимцем был смуглый и отважный недоступный для болельщиков спринтер с экзотическим именем Омар Пхакадзе, которого Тамарочка ласково величала «Омариком». Велосипедисты, особенно трековики, и по сей день представляются мне какими-то необыкновенными людьми.

Еще в детстве я очень любила ходить... в поликлинику. Моей любимицей была патронажная сестра Лидочка. «Пойду с врачами поразговариваю!»- важно говорила я, собираясь туда. Я вообще в детстве очень любила поговорить с незнакомыми людьми. Например, в очереди в баню, куда мы ходили мыться потому что дома не было ванной. (Мытье в бане - совсем иное, чем в ванной дома. Ты выходишь на улицу пропаренный буквально до костей, и как же хорошо потом спится! Вот только ужасно неприятно было выходить из банника в холод раздевалки.) Я здорово сконфузила как-то свою маму, когда начала пересказывать женщинам в банной очереди один ее сон: «Мама бежит по улице, а за ней - грузины, а она как закричит: «Миша! Ножкин!». Бедные женщины восприняли мой рассказ всерьез и долго еще неодобрительно косились на мою маму.

Говорить с незнакомыми людьми для советского ребенка не несло в себе какой-то опасности. Детские сады и школы не было нужды охранять от террористов и всяких психов. Мы твердо знали, что мы дети, и что взрослые глядят на нас соответственно. Детей в советском обществе любили и берегли. И хотя меня предупреждали, что не надо брать конфеты у посторонних – на всякий случай, никаких «всяких случаев» на моей памяти ни со мной, ни с кем из моих знакомых не случалось. Под маминым присмотром я даже «кокетничала с грузинами» на базаре (это по моим собственным словам, а на самом деле просто обыкновенно по-детски с ними разговаривала.). Люди были в основной своей массе добрые, хотя иногда и ворчливые: часто подавали тебе советы на улице, не будучи даже с тобой знакомыми- вплоть до того, как лучше одеваться. Но делали они это не со зла, а потому что беспокоились о других людях. Им было не все равно. Социальный контроль был развит очень сильно, и я вам скажу, не такая уж это плохая вещь! Если кто-нибудь попадал в беду, люди не отворачивались и не делали вид, что этого не заметили, а спешили на помощь. Нас так учили – не проходить мимо. Если напал хулиган – оказывать сопротивление, а не отдавать ему кошелек, как учат тебя на Западе, где государство обладает монополией на использование силы и не хочет, чтобы люди верили в себя и защищали свое достоинство. Ведь большинство хулиганов – трусы, и часто достаточно дать им отпор.

Самое главное - что в СССР у тебя никогда не было чувства, что ты - один. Что никто не придет на помощь, если что-то случится. (Именно потому мне всегда были так непонятны и несимпатичны герои американских фильмов - герои-одиночки.) Это окрыляющее чувство вселяло в человека небывалые силы. Со злом важно не мириться, а все, что мне пытаются вдолбить в голову в этом «цивилизованном обществе» - это именно необходимость смириться с ним!

Мы, дошколята, бегали по улице в очень коротких платьицах, из-под которых иногда мелькали штанишки. Никто не обращал на это внимания. Никого из окружающих это не «возбуждало», никто не считал, что это «сексуально». Разговоры с детьми о «женихах» и «невестах», и то были в нашей среде просто чем-то для интеллектуально недоразвитых. «Деревня-матушка!»- презрительно говорили таким.

Когда меня спрашивали, кем я стану, когда вырасту (а это было для нас самым важным вопросом, а не идиотское в отношении ребенка «heb jij een vriendje/ een vriendinnetje?” 4 !), я сначала отвечала «балериной»! В 5 лет мама впервые отвела меня в театр на «Лебединое озеро». Балет покорил мое воображение, и в течение всего лета мы с подружками (с моих рассказов) играли в «Лебединое озеро» на улице: бегали вокруг квартала, размахивая руками, как крыльями, а Марусин братишка Андрюша преследовал нас в качестве Злого Волшебника!

А еще я была без ума от фигурного катания. Каждый раз, когда начиналась зима, и начинались трансляции чемпионатов по телевидению - от турнира на приз «Московских новостей» и чемионата СССР до чемпионатов Европы и мира - я доставала специальную тетрадочку и сама выставляла в ней оценки выступавшим спортсменам. Мои результаты не всегда совпадали с официальными. У меня были свои любимцы. Например, немка из ГДР Соня Моргенштерн (до такой степени, что я потом долго и всерьез требовала от мамы переназвать меня в Соню!). И, конечно же, все мы любили нашу Ирочку Роднину и дружно осуждали ее партнера Алексея Уланова, когда он ее оставил, и радовались за нее, когда она вновь победила уже с новеньким Сашей Зайцевым. Фигурное катание, как и хоккей, мы смотрели всей семьей. Помню матчи наших с канадскими профессионалами – лохматого игрока по имени Фил Эспозито, затеваемые канадцами драки на льду и возмущенный голос Николая Озерова: “Нет, такой хоккей нам не нужен!» . Я пыталась научиться кататься на коньках, но это оказалось не так легко. Дело было в ботинках: меня сначала поставили на хоккейные, с короткими голенищами, ноги в которых были неустойчивыми и разъезжались у меня, как у коровы на льду! Потом, когда мне купили настоящие «фигурки» дело пошло уже легче. А еще дядя зимой строил для меня возле дома горку из снега и заливал ее водой, а потом мы вместе с ним и все соседкие ребята со свистом катались с нее!

В 5 лет я твердо решила, что стану знаменитой писательницей (именно так, а не просто писательницей! Тогда же я написала свою первую книжку: печатными буквами. Называлась она «Приключения Вики» (да-да, той самой, из Тамарочкиных рассказов!). Правил правописания я еще не знала (дело было до школы!) , писала как слышу, и поэтому сейчас мне ее особенно забавно читать. Читать я научилась годам к 4, и первой моей книгой была...ни за что не угадаете! «Хижина дяди Тома». Не вся книга, конечно - она была слишком толста для четырехлетней, но тем не менее, факт остается фактом. (Сейчас я вижу в этом глубокий символизм.) Меня учили читать по кубикам, но родные еще не знали, что я наконец-то выучилась, когда в один прекрасный день бабушка вдруг услышала захлебные рыданья, доносившиеся из-под стола. Она в панике заглянула под стол, думая, что со мной что-то случилось «Женечка, ты что?» «Еву 5 жалко!» «Какую Еву?» «А вот из книжки...»- и я протянула ей томик со смятыми промокшими от слез страницами.

Так уж получилось, что общалась я в раннем детстве больше со взрослыми.

В 3 года я ходила в детский сад, но недолго. Детсад был заводской, далеко от дома. Мама завозила меня туда по дороге на работу и забирала после работы. Вставать приходилось страшно рано. У входа я подолгу не отпускала ее: «Мамочка, ну еще минуточку подожди, пожалуйста!» Меня пугала перспектива идти за стол и завтракать всякими вещами, которые я не любила (в детском саду было трехразовое горячее питание, включенное в стоимость месячной платы за него. Размер платы зависел от зарплаты родителя. Моя мама платила за меня 12 рублей (при зарплате в 140). На меня наводило уныние то, что дети там были какие-то недоразвитые: я просто не понимала, ну что забавного в давании друг другу каких-то глупых прозвищ. Это было ниже моего интеллектуального уровня. Я опережала многих из других детей в своем развитии, и мне было неприятно, что воспитательницы пытаются учить меня тому, что я уже и так без них знала. Что после обеда надо спать – не когда захочется, а в принудительном порядке. Хотя сама маленькая скрипящая раскладушка мне нравилась. Я лежала с закрытыми глазами, притворяясь спящей, и слушала, как наши воспитательницы сплетничают и обсуждают новую моду. Потом я пересказывала их разговоры дома. Иногда бабушка хваталась за голову...

К вечеру я каждый день становилась в детсаду у окна – одна, без игрушек, не обращая внимания на других ребят – и начинала мечтать. Именно тогда я впервые вообразила себя капитаном звездолета. Звездолет был огромный, напоминавший по форме 8-этажный дом. Он уносил меня и мою отважную команду к далеким планетам…. И самое яркое воспоминание от детского сада – весьма тривиальное: единственный день, когда я не спешила оттуда уходить, потому что на ужин был мой любимый пудинг с горячим киселем, а тут как раз мама пришла за мной с работы пораньше и пришлось уходить, не доев его...

Именно со времен посещения детского сада я начала болеть обычными детскими болезнями. Помню, как в первый раз я бредила от высокой температуры. Я отчетливо понимала, что несу ерунду, но язык не слушался меня и словно сам выводил фразы. До сих пор помню и одну из них: «Мама, а карандаш был за мороз?»- и мои собственные мысли «ой, что же это я горожу?!» На большой маминой постели лежали многочисленные узлы со старой одеждой и кусками материи, из которой бабушка время от времени что-нибудь шила. Каждый раз, когда постель стелили, узлы надо было с нее снимать и куда-нибудь перегружать на ночь. Когда я болела, мне разрешалось выстроить из них себе на постели высокую «стену», и я лежала за ней и воображала, что я страдаю от жажды в осажденной крепости....В то время воображением моим завладели советские «истерны", и я изо всех сил пыталась заплести из своих жиденьких еще волос много косичек и хотела, чтобы меня называли Зульфией.

В период посещения детсада я болела так часто, что дедушке стало меня жалко, и однажды он сказал бабушке: «Слушай, мать, мы с тобой все равно дома весь день. Пусть Надя (это моя мама) забирает Женьку из детского сада насовсем, хватит ребенка мучать» . Бабушка пробовала было сказать ему, что в детском саду меня могут научить чему-нибудь полезному. «Ерунда!»- дедушка, как всегда, был категоричен. – «Чему она там научится? Тому, что «Мирон-сопливый долдон»? (Это была одна из услышанных мною в детсаду дразнилок). И больше я туда не ходила, чему была очень рада. К теперешнему моему стыду, я была слишком большой индивидуалисткой для того, чтобы вписаться в коллектив – и в то же время мне всю жизнь не хотелось ничего больше, чем быть частью хорошего, нормального, здорового коллектива!

Друзья - ровесники появились у меня позже.

В 1972 году лето было страшно жаркое. Такого лета я не припомню ни до, ни после того. Земля перед домом у нас потрескалась от зноя на квадратики. Когда ты бежала по улице, тебе в лицо дул не освежающий, а горячий ветер.Стояла засуха, где-то в окрестностях города горели леса. В соседский дом на нашей улице приехали новые жильцы. У них была дочка - моя тезка, на 2 года постарше меня, смуглолицая девочка с суровым лицом, низким голосом и какими-то необыкновенными, продолговатыми узкими глазами (новые соседи были чуваши с Волги). Она подошла ко мне на улице первая и сказала: «Давай вместе играть!» С этого все и началось. Через день она уже собрала вокруг себя всех соседских девчонок.

Женя Николаева была прирожденным уличным лидером и заводилой. Мы все были от нее без ума. Она знала кучу игр и умела нами руководить. Она была душой любой компании. Так мы продружили где-то год, когда я заметила неладное. Женя уехала на месяц в деревню, и в ее отустствие мы с девчонками, с Марусей и с Люсей прекрасно играли без нее и ни разу не поссорились. Ни одного-единственного! Между нами царила такая гармония, что я невольно вспомнила, как мы постоянно ругались - то из-за одного, то из-за другого, а в общем-то, из-за всякой ерунды когда Женя была с нами вместе. И меня осенило: я вспомнила, как она настраивала нас друг против друга, по очереди, исподтишка, настойчиво! Зачем она это делала, я не знаю и по сей день. Но факт остается фактом. Я рассказала Марусе и Люсе о своем открытии, и они тоже поразились, что раньше этого сами не замечали. Мы дружно постановили: с Женей больше не играть, а того, кто наше совместное решение нарушит, считать предательницей. И я ни разу не пожалела об этом решении. Мы с Марусей остались друзьями на всю жизнь, больше никогда не ссорились, и по сути дела, нам больше никтои не был нужен. Люся была «нашим-вашим, давай спляшем» и периодически все-таки играла с Женей, но мы ее, пожурив, так же периодически прощали. А я нажила себе – в лице Жени - первого в своей жизни врага... Но меня это не пугало. Зато с тех самых пор я больше никому не позволяла собой манипулировать!

.... Через несколько лет, когда все мы уже учились в школе, я случайно нашла у себя на огороде старую Женину школьную тетрадку с отметками. У нашей заводилы и уличного авторитета были сплошные «тройки» по русскому языку! И она окончательно перестала быть для меня авторитетом, а стала просто жалкой и смешной в своих попытках важничать. Для меня стало таким открытием, что лидер по жизни может быть троечником в школе ! А чему тут удивляться, посмотрите только на тех, кто сейчас объявил себя нашей «элитой»! Троечник на троечнике сидит и троечником погоняет. И все - как Женя - с апломбом. Пытающиеся нами манипулировать. Вот потому мы так по-свински и живем, что не поставили их в свое время на место.

... Поколение моих бабушки и дедушки – удивительное. Все выпавшие на их долю в жизни трудности они воспринимали как должное, как часть жизни, не скуля от неудач и никого в них не обвиняя – и никогда не задавались вопросом, хочется им что-то делать или нет, если делать это было необходимо. «Не можешь – научим, не хочешь - заставим, позорить отряд не дадим!» . Для них не существовало в жизни ничего невозможного. И поэтому они оказались способными творить чудеса! Мое избалованное поколение, выросшее под девизом «если нельзя, но очень хочется, то можно» просто уже неспособно представить себе, что такое радость созидания, радость построения нового общества, без «а что мне за это будет?»

А я так завидую бабушке и дедушке! Я слишком поздно родилась. Если бы мне только можно было поменяться местами во времени с каким-нибудь репрессированным в 30-е годы спекулянтом или другим аферистом! Он бы в наше время стал «уважаемым бизнесменом», может, даже олигархом, а я получила бы возможность жить не только для себя.

Как вам это объяснить? Никакая благотворительная деятельность этого не заменит. Благотворительность унизительна по своей сути и служит не столько помощи в ней нуждающимся, сколько успокоению совести того, кто ею занимается. А я хочу жить в мире, в котором «единица – ноль»! В котором, если в газете рассказывается о каком-то зле, тут же принимаются меры, а не просто все поохали и разошлись, как в «свободном» мире! И, в отличие от тех, кому сейчас по 20 и кто вырос, напичканный страшилками о Сталине и о коммунизме- вплоть до полного блокирования умственной способности задавать какие-то вопросы на эту тему, я-то хорошо помню, что такой мир возможен....Я застала его только немножко. Но он был таким ярким, таким по-человечески прекрасным, что никакой искусственный неоновый свет реклам «Кока-Колы» никогда не будет в силах его затмить. Я- человек, а не жвачное животное и не грызун. И я хочу жить для людей, а не для таскания орехов в свою норку!

Примечания
1 "Горничная Маша" Е. Верейской

2 Westerlingen - жители Запада (голл.).

3 Имеется в виду Троцкий.

4 «У тебя есть дружок/ подружка?» (голл.).

5 Ева Сен-Клер – маленькая героиня «Хижины дяди Тома», умирающая в книге от туберкулеза.




--------------------
«Для низких натур нет ничего приятнее, как мстить за свое ничтожество, бросая грязь своих воззрений и мнений во все великое и святое». В.Г.Белинский
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения
efan81
сообщение 14.2.2014, 10:16
Сообщение #47


Профессионал
*******

Группа: Глоб. Модератор
Сообщений: 2186
Регистрация: 18.12.2008
Вставить ник
Цитата
Пользователь №: 683
Страна: Россия
Город: Не указан
Пол: Муж.



Репутация: 12


Дети60-70-80-х... В СССР они попали на период взлета и падения страны как исторической формации если сы еосмотрим на эволюцию других общественных систем начиная с Древнего Рима и по сей день то увидим что как раз в этот период развития государства начинали давать неальный ливиденд свои гражданам... но увы.... законы неумолимы.... избалованные граждане уже не в состоянии защищать общественную формацию от лавины проблем которая все равно на нее обрушивается и как итог гибель... мы все еще дети СССР и тоже страдаем этой болезнью мы не в состоянии взять судьбу своего общества и государства в свои руки мы неумеем объединяться не умеем достигать помтавленных общественных целей совместно а все еще ждем что какой то дядя все решит за нас нам нужно сохраить все лучшее от детей СССР и идти дальше


--------------------
Мечты играют злые шутки только с теми, у кого их нет
Вернуться в начало страницы
 
+Ответить с цитированием данного сообщения

2 страниц V  < 1 2
Ответить в эту темуОткрыть новую тему
( Гостей: 1 )
Пользователей: 0

 



RSS Текстовая версия Сейчас: 19.3.2024, 11:26